Если Мамед молод, то вычислительная машина знает, что, предположим, 35 лет ему следует считать с вероятностью 0,61.
Часто, как заметил Ю. Трифонов, к произведениям искусства отрицательное отношение проявляется не от того, что там есть враждебные идеи, а от того, что там нет идей, дорогих критику. Обсуждается не то, что есть, а то, чего нет.
Это как у А. Т. Твардовского сказано: «Обозначено в меню, а в натуре нет».
В связи с этим приведем высказывание Д. И. Писарева: «Белинский любил того Пушкина, которого он сам себе создал».
В видоизмененной форме эти слова могут быть отнесены и к Д. И. Писареву, который ниспровергал «созданное самим Пушкиным».
Ученики академика И. В. Курчатова: академик Г. Н. Флеров считает, что Курчатов в технике был не очень силен; чл.-корр. Академии наук России И. М. Гуревич отмечает его «антиматематичность» — любовь к простым, почти арифметическим выкладкам120.
В то же время указанные слабости заставляли Курчатова искать нешаблонные решения и совершенно владеть великолепной логикой. И слабость оборачивалась силой. Это еще раз подтверждает мысль о том, что в сочинении в первую очередь надо искать то, в чем «его сила», а не пытаться, найдя «слабые» стороны, сделать сочинение «бесполезным». Находятся «болевые точки» и по
ним производятся «артиллерийские залпы» (сравните с эристикой Шопенгауэра, с. 253).
В последние десятилетия такой путь «анализа», к сожалению, находит применение и в естественных науках. Это происходит, в частности, тогда, когда научный работник не находится под влиянием какой-то «школы» или он «провинциал» с претензиями121. Короче говоря, когда человека надо поставить на «место». К чему это может привести, мы видим на одном общеизвестном «биологическом» примере.
Вызывает беспокойство и излишне иронический стиль в критических статьях. С иронией надо обращаться очень осторожно, соблюдая строгую меру.
«Для людей, одержимых разлагающим смехом, нет ничего святого, все обезличено, все — все равно... Перед лицом проклятой иронии — все равно для них: добро и зло, ясное небо и вонючая яма, Беатриче, Данте и недотыкомка Сологуба. Все смешно, как в кабаке и мгле... Какая же жизнь, какое творчество, какое дело может возникнуть среди больных «иронией», древней болезнью... человек сам становится кровопийцей, у него пухнут и наливаются кровью губы, белеет лицо, отрастают клыки. Так проявляется болезнь «иронии (А. Блок) (см. с. 57).
«Надо уметь восхищаться тем, чего не любишь», — сказал однажды Флобер. Л. Н. Толстой же писал: «Трудно победить дурное расположение духа и недоброжелательность к человеку, но можно. И если хоть раз удастся, то испытаешь такую радость, что захочется испытать ее и в другой раз». Надо уметь объективно оценивать и воздавать должное даже тому, что тебе чуждо и активно не нравится.
Сикорский приводит любопытный отчет о том, как он приучал маленького ребенка переносить неудовольствие голода, занимая его подробностями приготовления пищи.
Спиноза говорил, что не надо ни оправдывать, ни осуждать а понимать (см. с. 120).
Человек, пишет Р. Уэл, не выносит, когда ему говорят о его плохом вкусе, о том, что он не умеет думать, о том, что он не умеет хорошо относиться к людям.
Как заметил В. Овчинников, если англичанину сказать, что он глуп —он лишь снисходительно улыбнется. Если же сказать, что он упрям, замкнут, черств, малообразован, невежественен, — он лишь пожмет плечами. Но если даже намекнуть, что он не справедлив, — как тут же покраснеет и разозлится.
Одной из причин этого является то, что все эти положения недоказуемы.
Обычно человеком производится частичное, а не полное упорядочение предпочтений. Например, умирающий от голода человек может предпочесть любую пищу самому дорогостоящему предмету.
Перейдем к рассмотрению некоторых количественных оценок вкуса — отношения людей к оценке произведений, а также взаимопонимания. Напомним слова Гамлета, обращенные к Полонию: «Сами по себе вещи не бывают ни плохими, ни хорошими, а только в нашей оценке».
Человек может поступать целесообразно, может обучаться только при закреплении в его мозгу определенных алгоритмов, правил.
121
Христос возвестил истину из глухого провинциального Назарета. Ошиблись гордые жители Иерусалима, говоря: «Что может быть хорошего из Назарета?» История их поправила, может быть, нас она научит?