Далее, Стендаль и Толстой относятся к типу художников, которые, по выражению Стендаля, разрабатывают всв жизнь «пять-шесть» идей, тогда как Достоевский и Бальзак разрабатывают целую «биржу идей».
В литературе существует сравнение романа Толстого с монархией129, в которой сталкиваются много умов и воль, но окончательное решение, кто прав, кто виноват, принадлежит одному государю, а романа Достоевского — с парламентом, в котором автор сохраняет ва собой только роль спикера.
Можно также сравнить роман Толстого с ньютоновской Вселенной, весьма сложной, но вложенной в пространство всеобъемлющего авторского ума с единой системой координат; роман Достоевского — это Вселенная релятивистская, в которой бесчисленное множество равноправных точек отсчета.
Характеризуя живопись М. Шагала как несколько однообразную, В. Катаев считает, что он работает на двух страничках из Гоголя: «Тарас Бульба едет в Варшаву и по дороге останавливается в одном европейском местечке».
Приведенное совпадает с характеристикой творчества М. Шагала, данной в Малой Советской энциклопедии (т. 9, 1931): «...Тематика картин М. Шагала — мелкомещанский быт еврейских местечек и городов черт оседлости»130.
В. Г. Белинский отмечает, что герой Шиллера, как правило, действует по идеям автора, а персонажи Шекспира — разносторонне раскрытые характеры. В связи с этим представляет интерес забавный случай из жизни Пушкина, который поведал княгине, что не ожидал от Татьяны отказа Онегину.
Как единый типовой сюжет рассматривает В. Шкловский около ста рассказов Конан Дойля о Шерлоке Холмсе. При этом девять моментов: 1) ожидание; 2) появление клиента; 3) выезд на место; 4) улика; 5) неверное толкование и т. п. — образуют общую структуру рассказа.
Различная реализация этих моментов в разных рассказах не изменяет общую структуру.
Американский исследователь Робин Уинкс выделяет в структуре английского «классического детектива» четыре действия:
1) совершившийся факт — ограбление или убийство;
2) установление причин и сбор доказательств;
3) выстраивание реальной последовательности событий;
4) возвращение к началу, установление истины и осуждение преступника, чаще всего — одиночки.
Во втором действии имеют место детали, которыми вводят читателя в заблуждение.
М. С. Харитонова, составившая «Книгу о судах и судьях» (М., 1983), считает, что в композиционной структуре все представленные в сборнике рассказы при огромном разнообразии исходных ситуаций обычно включают четыре основных элемента:
1. Возникновение конфликта (спора, тяжбы).
2. Обращение (вызов) в суд.
3. Вынесение приговора.
4. Во многих случаях также — реакция на приговор.
Для построения трагедийных произведений типологическое значение имеет формула: «страдание — гибель — скорбь — радость». Этой формуле соответствует эстетическая структура Четвертой симфонии П. И. Чайковского.
Как пример недостаточно обоснованной аналогии приведем следующее. Так, трудно согласиться с кинорежиссером Я. Сегель («Мой соавтор жизнь//Сов. культура. 1984. 11 авг.), который, ссылаясь на беседу с Ж. Садуль о том, что из ста фильмов по-настоящему удачными бывают лишь шесть-семь, пишет: «Это как в спорте — за чемпионский титул борются многие достойные, становится чемпионом только один. Но это не означает, что всем остальным не стоит заниматься спортом. Поэтому — что поделаешь — всегда будут и не совсем удачные, и не очень талантливые картины...»
Предположим, из ста фильмов, выпущенных на экран, только, 6—7 удачны. Человек смотрит все сто фильмов. Какие фильмы будут в большей степени формировать его вкус? Слишком малый к. п. д. (ниже даже паровой машины). Не может ли это во времени способствовать отдалению реципиента от кинематографа? Естественно, при этом имеется в виду, что определяющим в оценке фильма является реципиент.
Немаловажную роль имеет и экономический фактор.
Для контрастности отметим, что на первом съезде писателей
А. М. Горький мечтал о пяти гениальных и сорока пяти очень талантливых писателях (10 и 90%).
Существует и такой творческий метод.
В 1904 г. в г. Рангуне был издан роман Джеймса Хла Джо, положивший начало новому жанру в бирманской литературе и представлявший собой переделку романа А. Дюма «Граф Монте-Кристо». Г. П. Попов пишет, что автор «...настолько тонко переработал произведение А. Дюма, что герои его романа стали истинными бирманцами, действующими в реальных условиях бирманской жизни».
129
Наставник Александра II граф Блудов так определил разницу между монархией и деспотией. Монарх не только устанавливает законы, но и подчиняется им. Деспот не признает никаких законов, в том числе и им самим установленных.
130
Виктор Шкловский в воспоминаниях и мемуарных записях «Жили-были» (М.: Сов. писатель. 1966) так характеризует М. Шагала: «Краски своего костюма и свой местечковый романтизм он переносит на картины. Он в картинах не европеец, а витебец... Так вот, витебские мальчишки все рисуют, как Шагал, и это ему в похвалу, он сумел быть в Париже и в Питере витебцем».