«Лошадь спасается от врага своим быстрым бегом, и она несчастна не тогда, когда не может петь петухом, а тогда, когда потеряла то, что ей дано, — свой быстрый бег.
Собака имеет чутье; когда она лишается того, что ей дано, — своего чутья, она несчастна, а не бывает тогда, когда она не может летать.
Точно так же и человек становится несчастным не тогда, когда он не может осилить медведя или льва или злых людей, а тогда, когда он теряет то, что ему дано, — доброту и рассудительность. Вот такой-то человек воистину несчастен и достоин сожаления.
Не то жалко, что человек родился или умер, что он лишился своих денег, дома, имения: все это не принадлежит человеку. А то жалко, когда человек теряет свою истинную собственность — свое человеческое достоинство» (Эпиктет) (ср. со с. 192).
Чувство собственного достоинства нельзя путать с зазнайством. Каждый шаг наверх, на следующую нравственную ступень, как заметил С. Алешин (Сов. культура. 1984. 1 дек.), возможен лишь при росте его человеческого достоинства.
Как писал А. И. Герцен об обществах Древнего Востока, человек здесь «не понимал своего достоинства: оттого он был или в прахе валяющийся раб, или необузданный деспот». (Письма об изучении природы. М-, 1964, с. 84).
Если достоинство — стремление личности не вступать в разлад с собой, то совесть — это стремление личности не вступать в разлад с правдой жизни (ср. со с. 72).
Достоинство и совесть — вечный двигатель (см. с. 370).
Р. Л. Берг приводит способы, позволяющие спастись от угрызений совести, спасти перед самим собой свое лицо, оправдать ложь и беззаконие:
1. Высокая цель. Цель, которая оправдывает средства;
2. Печальная, но неизбежная необходимость побочных, нежелательных, но неустранимых эффектов. Лес рубят — щепки летят;
3. Мы люди маленькие, совесть прерогатива тех, кто имеет свободу выбора (Химия и жизнь. 1991. № 1).
Низами так сказал о достоинстве творца перед владыкой: шах, явившийся к порогу поэта, высокородный из высокородных, а поэт у шахского порога — холоп из холопов...
Заучивание правил поведения, «хороших манер» и др. без внутренней интеллигентности характерно для интеллигенции без интеллигентности.
Основа «хорошего тона» заключается в том, чтобы человек не мешал человеку, чтобы все вместе чувствовали бы себя хорошо.
«Интеллигентный человек, — пишет В. М. Шукшин, — это ответственное слово. Это так глубоко и серьезно, что стоило бы почаще думать именно об ответственности за это слово.
Начнем с того, что явление это — интеллигентный человек — редкое. Это неспокойная совесть, ум, полное отсутствие голоса, когда требуется для созвучия «подпеть» могучему басу сильного мира сего, горький разлад с самим собой из-за проклятого вопроса «что есть правда?», гордость... и сострадание судьбе народа. Неизбежное, мучительное. Если все это в одном человеке — он интеллигент. Но и это не все. Интеллигент знает, что интеллигентность не самоцель».
Подражая чужому голосу, человек может свой потерять, иными словами, если поешь с чужого голоса, свой сорвешь.
Глубоко заметил Б. Рассел: «Научная искренность — очень важное качество, и вряд ли она присуща человеку, воображающему, что есть, вещи, верить в которые его долг» (см. с. 34).
Академик Д. С. Лихачев интеллигентность определяет как способность к пониманию, восприятию, терпимому отношению к миру и людям. И далее считает, что признаком интеллигентного человека является неприязнь, которую он вызывает у неинтеллигентных людей.
Даниил Гранин сказал, что интеллигент это не происхождение и не положение, это стремление (ср. с. 30).
По воспоминаниям Ф. И. Шаляпина, А. М. Горький дал такое определение интеллигента: «.. Это человек, который во всякий, момент жизни готов встать впереди всех с открытой грудью на защиту правды, не щадя даже своей собственной жизни» (Советский Союз. 1987. № 7).
По А. Солженицыну, «образованщина»— псевдоинтеллигенция.
Крупный философ И. А. Ильин: «Люди становятся чернью тогда, когда они берутся за государственное дело, движимые не политическим правосознанием, но частною корыстью; но именно поэтому они не ищут лучших людей и к ней может принадлежать всякий: и богатый, и бедный, и темный человек, и интеллигент».
Чернь отличается корыстной волей и убогим правосознанием, а в революционные эпохи, сверх того, и политической притязательностью.
Встречаются люди, для которых главная цель — не приобретение духовной культуры, а демонстрация своей причастности к высшим ценностям, видимость культурности. Такие люди, имея доступ к дефицитным изданиям, приобретают произведения Дюма, Гюго, Достоевского и др., содержание же книг остается для них за семью печатями.