По М. Цветаевой — два полюса творчества «Творец-ребенок (Бальмонт) и творец-рабочий (Брюсов). ...Творчество игры и творчество жилы — плюсы обоих полюсов ясны. Рассмотрим минусы. Творчество ребенка. Его минус — случайность, непроизвольность, «как рука пойдет». Творчество рабочего. Его минус — отсутствие случайности, непроизвольности, «как рука пойдет», то есть: минус второго — отсутствие минуса первого. Бальмонт и Брюсов точно поделили меж собой поговорку: «на Бога надейся» (Бальмонт), а сам «не плошай» (Брюсов)... Оговорюсь: говоря о творческой игре Бальмонта, этим вовсе не говорю, что он над творением своим не работал. Без работы и ребенок не возведет своей песочной крепости. Но тайна работы и ребенка Бальмонта в ее [работы]скрытости от них, в их неподозревании о ней. Гора щебня, кирпичей, глины. — Работаешь? — Нет, играю. Процесс работы скрыт в игре. Пот превращен в упоение» (Цветаева М. Герой труда. Записи о Валерии Брюсове. Согласие. 3. 1991 г.).
Г. Селье выделил три группы ученых: «исполнителей», мыслителей и, наконец, тех, научные интересы которых определяются ненаучными факторами. Такая классификация соответствует трем ступеням развития познания, обобщенным в категориях единичности, особенности и всеобщности.
А. Уайтхед отмечает, что люди, не использующие воображения, а ориентирующиеся только на приобретенные знания, — ученые-сухари. Использующие же только воображение, не имеющие знаний — дураки.
Отсутствие фантазии у ученого не позволяет ему решать новые сложные проблемы, но наличие только фантазии может нанести вред науке.
Франсиско Гойя писал: «Фантазия, лишенная разума, производит чудовище, соединенная с ним, она — мать искусства и источник его чудес».
Старая истина остается: надо есть, чтобы жить, но не жить, чтобы есть!
В наше время заслуживает внимания следующая классификация ученых:
1. Генераторы идей.
2. Модераторы идей (критик новой научной информации).
3. Аниматоры идей (вдохновитель, советник «генератора»).
4. Разработчики новой идеи.
5. Организаторы науки.
6. Педагоги-лекторы.
Опыт показывает, что если число генераторов превосходит 2-3% от численности коллектива, то происходит переизбыток новых идей и взаимная неприязнь (считается, что «генераторы идеи», как правило, относительно «неуживчивы» и недипломатичны).
Чаплин говорил, что для рождения идей надо долго мучиться и долго не терять такой способности. На это способен лишь человек со сверхзадачей.
Приводимая классификация, естественно будучи также неполной, тем не менее может содействовать в социальном аспекте формированию ученого в более молодом возрасте.
Вторая группа должна быть немногочисленной.
В разных параграфах будут обсуждаться вопросы критики, но тем не менее хотелось бы привести высказывание М. Ганди: «На протяжении моей жизни я извлекал больше пользы от моих друзей — критиков, чем поклонников, особенно если критика выражалась вежливым и дружеским языком» и Шумана: «У безрассудных, самовлюбленных она [критика] выбивает из рук оружие; готовых учиться бережет и учит; мужественным радостно и дружески идет навстречу; сильным отдает салют и опускает перед ними острие своей шпаги» (ср. со с. 53).
Надо опасаться критиков, о которых перефразированной эпиг-раммой Р. Бёрнса можно сказать:
Таким критикам полезно напомнить изречение Дизраели: «Желая прочесть хорошую книгу, следует написать ее» и высказывание К. Батюшкова: «Живи как пишешь, пиши как живешь».
«Не всякая критика — мысль, но всякая мысль — критика» (Ф. Искандер).
Кажется, Сименон сказал, что самый серьезный человеческий недостаток — это снисходительность к себе. Критикуя, нельзя быть снисходительным к себе.
Напомним афоризм великого философа: «Слова Павла о Петре говорят больше о Павле, чем о Петре».
О саморазоблачении на бессознательном уровне писал
3. Фрейд. Приведем пример из статьи К). Манна (Изв. 199L 19 янв): «Мы такие бескорыстные, наш спорт непрофессиональный, служит только благу людей...»
Как отмечает Б. Сарнов, для подлинного поэта саморазоблачение — органическое свойство.
«Гоголь дал в «Тарасе Бульбе» ликующее описание еврейского погрома. Это свидетельствует, конечно, об известных провалах его нравственного чувства, но также о силе национальной или шовинистической традиции, которая за ним стояла...» (Г. П. Федотов).