Отмеченное убедительно показывает несостоятельность приводимого определения «дурака». И для подтверждения можно привести мнение хирурга Т. Бильрота: «Только слабые духом, хвастливые болтуны и утомленные жизнью боятся открыто высказаться о совершенных ими ошибках» и: «Хирургия есть искусство, и как таковое, она более всего требует творчества и менее всего .мирится с шаблоном. Где шаблон, — там ошибок нет, где творчество, — там каждую минуту возможна ошибка. Долгим путем таких ошибок и промахов вырабатывается мастер, а путь этот лежит через «горы трупов»... Высказывание Н. И. Пирогова: «...Каждый добросовестный человек, особенно преподаватель, должен иметь своего рода внутреннюю потребность возможно скорее обнародовать свои ошибки, чтобы предостеречь от них других людей, более сведущих».
Н. Винер утверждал, что «человек, никогда не пробовавший выйти за пределы своих явных возможностей и гордящийся тем что в списке его достижений нет ни одной ошибки, так и не испытал, вероятно, своих сил до конца. Такой человек заслуживает скорее не похвалы, а порицания за то, что предпочел душевное спокойствие выполнению духовного долга» (см с. 284).
Мы чаще и больше учимся на ошибках, чем на успехах Но при этом нельзя забывать-высказывания Сенеки: тяжелая ошибка часто приобретает значение преступления. Хорошим врачом является тот, кто ошибается редко, говорил Гиппократ, но превосходным — тот, кто признается в ошибке.
Мысли, высказанные И. Давидовским, полностью применимы и к инженеру: «Интересно отметить, что количество ошибок по мере повышения квалификации врачей скорее увеличивается, чем падает. Дело в том, что эти врачи полны творческих дерзаний и риска ...меньше всего ошибаются врачи, не очень прочно связавшие свою деятельность с призванием в медицине».
В познании жизни предпочитают «метод собственной шкуры» (Г. Владимов).
Гегель, а за ним Бернард Шоу отмечали, что народы и правительства никогда ничему не учились из истории.
Возражая им, В. О. Ключевский писал: «История учит даже тех, кто у нее не учится; она их проучивает за невежество и пренебрежение».
Скрытая ошибка, даже оставшись необнаруженной, будет терзать человека стыдом.
«Нутренная исповедь перед совестью» — так определил понятие стыда В. И. Даль, которым дано и такое определение: «Застывание крови от унизительного скорбного чувства» (с. 265).
Повторение таких чувств может заглушить голос совести. Еще римлянин Апулей писал, что стыд и честь как платье: чем более они потрепаны, тем беспечнее к ним относишься.
По В. И. Далю, честь — внутреннее нравственное достоинство человека, доблесть, честность, благородство души и чистая совесть; честный — прямой, правдивый, неуклонный по совести своей и долгу, надежный в слове, кому во всем можно доверять.
К сожалению, еще встречаются люди, которые говорят: «Я слово дал» и «Я его взял обратно».
Образно сказано А. М. Кузиным:
Мужество и решительность нельзя отождествлять со смелостью. Смелость несет в себе элемент риска. Мужество — это свойство не бояться трудностей в работе, не уклоняться от ответственности.
Риск допустим только в пределах накопленных знаний и приобретенного опыта.
Надо учиться, надо приобретать опыт, как указывал Н. Н. Петров, но не за счет смелости, превышающей умение.
При этом надо помнить совет Н. Бора, что специалисту надо не только знать распространенные ошибки, но и уметь их избегать.
Нельзя профессионализм заменить самоуверенностью (см. с. 278).
Жерар Филипп считал самым худшим из человеческих пороков — непрофессионализм (см. с. 278).
В то же время «вериги»45 профессионализма, особенно в искусстве, таят в себе угрозу творческой природе человека.