«Чего тут не понять», — ухмыльнулся Петре, уже порядком уставший от поучений.
«Чего, чего, вот того», — сказал игумен, которого нелегко было разозлить, потому что это был редкий человек, понимавший, что шутки дают человеку опору в одиночестве. Сам ли он был одинок, или его Божье провидение этому научило?
«Если кто-то оспорит права игумена, — тихо сказал настоятель, с подозрением глядя на дерзкого юношу, — он будет иметь дело со святым Георгием, понял? Он ему отомстит и на этом, и на том свете, и в борьбе будет ему противником, а не помощником. Вот так-то».
«Аминь», — сказал Петр и вздохнул с облегчением.
«Подожди, есть еще одна вещь, — остановил его игумен. — Ты не женат».
«Нет, отче».
«В городе и по постоялым дворам всякого полно. Знаешь ты, как вести себя с женщинами, если тебе какая-нибудь попадется?»
«Мне про это отец все рассказал», — уверенно сказал, как отрезал, Петре, но заковылял вокруг игумена, весь красный от волнения.
«И что же он тебе рассказал?»
«Женщины — не душистые цветы и не полный амбар. Но если надо, понюхай цветок и выбрось его, а из амбара бери больше, чем туда кладешь — вот какой совет он мне дал».
Игумен помрачнел:
«Что ж, тогда надо поскорее найти тебе невесту, — сказал он. — И чтобы Господь дал вам дочку, это тебе мое благословение».
Так и сделали. Женой ибн Байко стала Тодора, дочь богатого сапожника Иосифа, а первой дочери, которая у них родилась, при крещении дали имя Костадинка, Коца.
Снег все падал, падал, а Петре думал:
«Вот потрафил мне старик! Вот это да! Гроша ломаного не стоит то, чего человек не видел своими глазами и не слышал своими ушами».
И захромал — шаг за шагом — по снегу и льду, огибая большой ярмарочный сарай с монастырскими горшками, вином, мясом и хлебом. Петре обдумывал свой план. «Интересно, Баязид приедет в Скопье? — думал он. Он зимы проводит то в Эдирне, то здесь, климат здешний ему очень нравится. Вот бы его тут встретить, а? Вдруг я столкнусь с ним лицом к лицу и поклонюсь ему, а? — раздумывал Петре, видя себя гордо стоящим перед несущейся мимо него закрытой султанской каретой, запряженной шестеркой лошадей, или представляя себя — вот он впереди толпы несет царские знаки. От таких картин у Петре прямо слюнки текли, будто перед копченой бастурмой. Святой Георгий Победоносец, вот бы это и вправду случилось, а?»
Чего только на ярмарке не было — ярмарка она ярмарка и есть, глаза на лоб полезут. Мешки с зерном, головы сахара, кунжут, турецкий горох, рис для плова и для каши, амфоры с оливковым маслом и с маслинами, сушеные фрукты в корзинах, чернослив, финики, инжир, а дальше горшки с медом, жиром и курдючным салом. Через некоторое время пришли посостязаться турецкие борцы — пеливаны, полуголые и намазавшиеся маслом, в кожаных штанах, отделанных серебряным шнуром. Натянули проволоку, по ней канатоходцы ходить стали, ох ты, боже мой! У Петре перед глазами все поплыло от пестроты на прилавках, но он старался держаться — ведь у него в голове собственная задумка была. Народ из наших, крестьяне, еще турки и албанцы, а больше всего влахов, а еще — то там, то сям — кто-нибудь из Дубровника в этой их разукрашенной одежде, так и мелькали перед взором Петре. У них широкие бакенбарды торчали, как сабли, волосы были всклокоченные — ну, прямо овины на головах, они приценивались и прижимисто торговались, глядя на него, а не на горшки и вина, от всего этого у любого голова легко могла пойти кругом — но не у Петре. У него был план, так ведь, поэтому он был готов выдержать что угодно.
На второй день ярмарки, уже расстроенный, что время проходит быстро, а он ничего не предпринимает, Петре сумел как-то уговорить одного из монастырских слуг остаться вместо него у прилавка, пока он немного погуляет и поглазеет вокруг. Город был полон янычар, он знал это, и молодым людям, а тем более таким, как он, выглядевшим моложе своих лет, гулять без цели было очень опасно. Но ему бы стало еще страшнее, если бы он знал вот что: тысяча пятьсот янычаров были отправлены в Румелию[17] для того, чтобы они захватили и привезли в Турцию два раза по столько молодых рабов возрастом около пятнадцати лет, с тем чтобы там держать их под пристальным наблюдением еще лет шесть, пока они не станут сильными, смирными и послушными. Им даже сапоги носить не разрешали, раз в год выдавали им одежду из ситца, по две верхние рубахи, одну легкую накидку, два лука, саблю, щит и несколько шлемов.
17
Румелия — историческое название Балкан. Первоначально Румелией называли европейские владения Османской империи, включавшие в себя древнюю Фракию и часть Македонии, в отличие от азиатских владений — Анатолии.