Глава 11. Бессилие богатого
Прошло десяток дней. За это время я завербовал четверых, троих российских и одного швейцарского олигархов, "уговорил" с помощью компромата, работать на меня. Когда-то я трудился генералом медицинской службы в научном, в секретном, в психофизическом институте. Институт принадлежал Главному разведывательному управлению Генерального штаба Вооружённых сил России. Поэтому вербовать я умел. Всю жизнь я работал на государство и оказался нищим.
Государство меня отвергло. Но талант не пропьёшь и не потеряешь! Мои способности и талант за месяц сделали меня - нищего российского пенсионера - долларовым миллионером.
Богатство слепо, подобно мухе - то на навоз садится, то на розу. В ежедневнике для себя я начертал,
- "Таланты! Не растрачивайте себя на государство! Обогащайтесь!"
Богатство надо было осмыслить. Богатый и довольный я засыпал с улыбкой на устах. Громкий звук вылетавшей пробки из-под шампанского меня будил. Из освободившейся от пробки дыры высовывалась голова змеи. Плетью я прогонял змею с капюшоном. Кобру сменяла другая, змея без башлыка. Гадюка. Кнутом я загонял пресмыкающуюся рептилию обратно.
Не бьёт стрела татарина! Не унимается змея! Разжалованный генерал, богатый, но бессильный десять ночей бестолково воевал с рептилиями. Бился я с тайпаном. Коричневого тайпана подменяла сине голубая, полосатая змея Белчера. Коричневую мулгу сменял жёлто-чёрный малайский крайт. Поперечно-полосатую тигровую гадюку чередовала чёрная мамба. Хоть и змея в новой коже, а сердце у неё то же! Арлекиновый аспид превращался в филлипинскую кобру. Энгидрина оборачивалась в гремучую змею, затем в эфу. Оливковый бумсланг мне снился. Я перестал кушать оливки. Однажды я заметил, что воюю с безопасным ужом, у которого за ушами сверкали жёлтые пятна. Лучшая из змей, всё равно змея!
Глава 12. Проблеск света
Физическая война со змеями меня обессилила. Утром, в понедельник в магазине я приобрёл пакетик цемента. В этот же понедельник, второго октября, днём я ворвался в кабинет рыжей Сибикиной. Обратил внимание на сейф и на кресло. На стене кабинета сыщицы висела плеть с узлом-удавкой на конце плети. Под креслом стояло блюдечко. Когда я указал Сибикиной на блюдечко, она сказала, что содержит в сейфе ядовитую змею, кобру и кормит её йогуртом. Я показал на отверстие под потолком, обвинил Сибикину в покушении на свою жизнь. Рыжая рассмеялась и сказала, что живая кобра в такую маленькую дырочку не пролезет. Раиса показала пластиковые чучела змей, которыми она меня пугала. Розыгрыш! Это был смешной розыгрыш! Я воевал с чучелами земноводных.
- Крючконосая энгидрина это же морская змея! - хохотала Сибикина.
Полосатая змея Белчера, с которой я воевал целый час, тоже оказалась морской. Тонкие, гибкие пластиковые змеи - морские и сухопутные лишали меня сна! Объяснения Сибикиной меня раздосадовали. Раиса Сибикина оказалась крепким орешком. Одно слово - ФСБешница! Абортница! Ничто не мешало вместо чучела запустить настоящую змею, потоньше сейфовой кобры. Покинув Сибикину я возвратился в свой кабинет.
Я снял шнур, висящий под дырой над диваном, зацементировал отверстие, соединяющее наши кабинеты, но вечером обнаружил, что отверстие просверлено вновь.
Пока я обследовал обновлённое отверстие, на моё имя пришло извещение, что я владелец трёхсот тысячных акций российских и швейцарских компаний. Завербованные олигархи честно исполняли свой долг.
Часть 2. Страна грешников
Глава 1. Абортница
В третьем часу дня ко мне в кабинет зашла огненно-рыжая Сибикина. На высоких каблуках красивая девица подходила, нет, подкрадывалась ко мне.
- Мадам на рабочих цыпочках, - размышлял ваш непокорный слуга, неблагодарный читатель.
Слово "мадам" я выговаривал без последней буквы "м", но с буквой "н". Буква "н" звонко звучит посередине этого французского слова.
Соблазнительная сыщица поцеловала меня в щеку и извинилась за розыгрыш. Мадам встала на диван. Острые каблуки едва не прокалывали белую кожу моего дивана. Короткая юбка заставляла разглядывать в ниточку трусики пришелицы и красивые ягодицы рыжей посетительницы. У просверленного отверстия Раиса повесила шнур, так же, как он висел ранее. Рыжая красавица архисексуально присела на белую кожу дивана. Сидя в соблазнительной позе, перебирая пальцами шнур, она, как самка питона манила меня к себе. У меня под брюками вздрогнул и поднимал голову удав. Не знаю, устоял бы я, скорее нет, но зашёл Хома.
Шероков, широко улыбаясь, поздравил Сибикину с днём ангела. Закрывая оттопыренные брюки, становясь боком к Сибикиной, нейтрализуя удава, я предложил выпить в честь именин. Сибикина выпила фужер шампанского. Сияя рыжей головой, аппетитно покачивая круглым сексуальным задом, детективица ушла. Хома выпил российского бурбона из белоярова пшена и захмелел. Расслабился. Шероков начал жаловаться, что Сибикина - сотрудница спецслужб.
- Абортница сливает информацию в ФСБ, - говорил Шероков.
- Откуда у тебя такие точные сведения, ты что видел, читал её сообщения?
- Я видел, ты видел, все видели! И только один я прочёл, - говорил Хома. В глазах Шерокова я читал ужас. - Рыжая рисует пляшущих человечков, на стекле окна! Танцующие человечки - это сообщения генералу Абортникову! ФСБешники в Петербурге раскрывают преступления благодаря агентству "Шерлок Холмс"! Они забирают львиную долю наших прибылей. Если бы не ФСБ, я был бы не жалким рублёвым миллионером, а долларовым миллиардером! Щупальца ФСБ везде! Вот так они контролируют российское общество и отбирают бизнес. Заодно ловят террористов и прочих взяточников. И уволить абортницу нельзя!
- Почему? - удивлённо вопросил я.
- Велел принять её на работу в наше агентство генерал ФСБ Константин Абортников. Этот генерал меня крышует. Круговая замкнутая, порочная порука. Замкнутая цепь! - плакался напуганный, пьяный Хома.
Я сказал Хоме, что если он хочет избавиться от Сибикиной, пусть тайно приходит в мой кабинет, сегодня, часов в десять вечера.
- Прикажи всем ночевать в агентстве, - приказал я Хоме.
Хома мне не верил, но в десять часов вечера тихонько появился в моём кабинете.
- Действительно можешь устранить Сибикину? - шёпотом, с надеждой спрашивал напуганный Хома.
- Вот тебе крест, - отвечал я и перекрестился на икону, что висела в красном углу кабинета.
Хома был неверующий, креститься не захотел. Он назвал меня "вызвездом". Шероков православных евреев называл "выкрестами". Русские, бывшие атеисты-коммунисты, посещающие церковь и кладущие на себя православные кресты получали от него кличку "вызвезды".
- Видишь этот шнур? - шептал я, показывая на шнур, который нацепила Сибикина.
- Ха, не догадываешься, иуда вызвезд. Бутафория для розыгрыша, - разочарованно протянул директор детективного агентства.