Невеликие потроха моего кораблика — чем не одиночная камера? От людей меня отделяют миллиарды километров. Сейчас мне совсем не нужны люди. Зато когда я затоскую по ним всерьез — а так и будет, хотя этот факт я готов принять лишь умом, — как раз подойдет к концу моя смена. И я начну считать дни и часы до возвращения на базу.
Потом — оплаченный Компанией отпуск на Земле. Субтропики. Пальмы. Пляжи. Шипение волн, накатывающихся на белый песок. На песке шезлонг, в руке коктейль, а вокруг очень много беззаботных людей, и среди них красивые женщины. Ни к чему не обязывающие слова, флирт, спортивные игры, дайвинг, серфинг, снова флирт под сенью пальм, и в самом воздухе витает что-то сиропное. Пусть рассудок твердит тебе, что фальшива такая жизнь, — наплевать. Да и не жизнь это вовсе. Это пробуждение к жизни.
Потом — снова в рейс. Может быть, даже в составе прежнего экипажа, хотя это скорее исключение, нежели правило. Но годится и прежний. К этому времени вновь пробудившегося к жизни пилота уже можно выпускать из клетки без намордника.
Со мной это случится еще не очень скоро. Пока что я лечу — и лечусь. Одиночеством.
То есть лечился до тех пор, пока автоматическая станция не засекла космоида…
Черное Ничто, и я — крупица в нем. Инородное включение. Хорошо, что Ничто не обладает эмоциями — ему глубоко безразлично мое присутствие в нем.
Можно поспать. Можно побеситься. Прекрасное занятие для мизантропа. Никому нет дела.
А еще можно послушать музыку.
Композиция называлась «Деление бесконечности на ноль» и была весьма тягомотной. Самое то, чтобы ни о чем не думать. Раньше я слушал «Болеро» Равеля — тоже помогало.
Так бы и продолжалось месяц, другой, а то и третий. Подозреваю, что Компания на моем простое ничего не теряет: ходят упорные слухи, что она сдает своих пилотов Патрулю в наем. Наверное, это правда — немного раздражающая, зато рациональная. Осознание господствующей в мире рациональности, а местами даже гармонии, отменно способствует врачеванию психозов. И темное Ничто обволакивает тебя, неслышно спрашивая: «Ну и куда ты рыпаешься? Зачем трепыхаешься, пылинка ничтожная?»
И знаете — помогает.
Ну не скотство ли это со стороны космоида — прерывать процесс лечения?!
Встретились два одиночества…
4
— Вот гад…
Во рту солоно — я ненароком прокусил себе губу до крови. На этот раз космоид едва не достал меня. Он очень целеустремленный космический гость, и «пшел вон» на него не действует.
Машинально наполняю пространство новыми кораблями-призраками. Как и в прошлые разы, это помогает ненадолго.
За каким чертом ему понадобилось наша Солнечная система, хотел бы я знать. Судя по тому, что нам известно о космоидах, они питаются релятивистскими частицами, а велика ли их плотность близ Солнца? Такая же, как повсюду в Галактике. Частицы солнечного ветра вроде бы не несут достаточной энергии. Плотность жесткого излучения здесь тоже мала — Солнце не магнетар и никогда им не станет. Если космоид нуждается в пище, то зачем ему этот жиденький гомеопатический бульончик?
Псих, наверное…
Мысль плотно застревает в моей голове. Почему бы, собственно, чужаку не быть ненормальным? Иной раз и животное может взбеситься. Это все объясняет: и настырность, с которой космоид прет к Солнцу, и тот удивительный факт, что он явился один, а не с группой дружков. Бывало ли когда-нибудь, чтобы космоиды наблюдались поодиночке, а не группами, вернее, стадами?
Насколько мне известно — никогда.
Выходит, я открыл новое явление.
Тщеславная мысль о приоритете не успевает завладеть мною — опять приходится уворачиваться. Этак я сожгу всю горючку для плазменных двигателей, останутся только слабосильные ионные, а на них не пофинтишь. На них даже не смоешься — чужак не поймет, что я пытаюсь оставить поле боя, догонит и сожжет. Удивившись, что так легко это получилось, — если только природа, создавшая космических животных, должно быть, с жестокого похмелья, не забыла наделить их способностью удивляться.
Между нами говоря, я с удовольствием отказался бы от чести быть первооткрывателем явления. Потом мне, конечно, начнут объяснять, что мое теперешнее состояние как нельзя лучше подходит для встречи с таким вот феноменом натуры… Потому что, дескать, я зол и не менее упрям, не забывая при этом беречь свою шкуру. Доля правды в этом есть — и все же я охотно предпочел бы одиночество и ватное безмолвие.
Теперь моя очередь. Ракеты чужака не берут, они его попросту не замечают, но плазменная пушка — иное дело. Жаль, что зарядов осталось мало. Зато перехват начинает удаваться. Космоид притормозил. Похоже, он не понимает, кто ему противостоит и чего ради. Громадный бык обратил внимание на лающую на него собачонку… роет копытом песок, косит исподлобья кровавым глазом…