Не хочу и вспоминать о психологических испытаниях, входящих в учебную программу. Это… неприятно. Не каждый курсант выдерживал, многие срывались. Я оказался в числе тех, кто выдержал. Но ведь мы знали, а когда не знали, то догадывались: это только испытание, надо потерпеть. В жизни пилота нагрузки оказались пожиже, но ведь и жизнь длиннее теста. Любой материал рано или поздно ломается от «усталости».
Я не только взорвался и испортил отношения с неплохими в общем-то людьми. Произошло худшее: люди, работа, весь мир осточертели мне настолько, что я утратил здоровый инстинкт самосохранения. Это недопустимо. Пилот, который лишен страха, не должен летать. Патруль — вот единственное, что можно доверить озлобленному невротику, во-первых, потому что в одноместном кораблике трудно угробить кого-нибудь, кроме себя, а во-вторых, потому что на дальних задворках Солнечной системы практически ничего нет. Мириады ледяных тел — потенциальных кометных ядер — не в счет. Могут пройти годы, прежде чем в патрулируемом секторе произойдет нечто достойное внимания.
Зачем я выбрал космос? Разве на Земле хуже? Ничуть. Даже наоборот. Хотел кому-то что-то доказать? Если да, то только себе. Не слабак, мол. Ну доказал… и что?
Мы занимаемся чепухой. Открываем миры, вводим все новые области Галактики в сферу человеческого влияния. Ищем — и изредка находим — удивительное. Еще чаще ищем рентабельность. Тоже находим. Основываем колонии, возим грузы. Я десять лет их возил. На кой черт?…
Если Вселенная создала разум для познания самой себя, то я тут ни при чем. Если для преобразования, то я лишь ее инструмент, вдобавок один из самых простых. Не унизительно ли?
Восточной философии мне не хватает, вот что. Я бы успокоился на том, что поступаю мудро, следуя своему предназначению, и уж точно не сорвался бы. Инструмент?… Ну, значит, инструмент. И гордись. Будь рад, что не отброс. Вот так и существуй впредь, находя в жизни мелкие радости и даже какой-то смысл. Нравится?
Это был бы выход. Но — нет, не нравится.
9
— Тридцатый, продержитесь еще десять минут! — беспокоит эфир и мой слух полковник Горбань.
«Самурай» уже недалеко. А у нас снова пауза в боевых действиях. Вопрос в том, насколько она затянется.
Удобнее всего переключить изображение на инфракрасное и наблюдать космоида в псевдоцвете. Тело чужака — в первом приближении сплюснутый сфероид километрового поперечника, этакий чудовищный эритроцит — переливается синим и фиолетовым. Я отчетливо вижу, как по нему бегут волны — не то перистальтика, не то тремор. Шарообразные «детеныши» — желто-зеленые — вьются вокруг космоида, и у меня создается ощущение, что они не прочь воссоединиться с ним, но что-то им мешает. И вся эта картина напоминает нечто до боли знакомое…
Клушка и цыплята? Не знаю, не знаю…
Акула и прилипалы всякие, а также рыбы-лоцманы?
Допустим. Мысль насчет акулы — интересная мысль. Могу ли я допустить, что пытающийся вломиться в Солнечную систему чужак — хищник?
Почему бы нет? Я усмехаюсь, вспомнив ту псевдонаучную телепередачу. Ну конечно, живые организмы должны образовывать экосистему! Это просто, как дважды два. Где встречаются травоядные, там обязательно возникнет питающийся ими хищник. В реальности их эволюция идет параллельно и взаимосвязанно. Если в космосе возникла живая материя, она должна породить как существ, питающихся подножным кормом, так и пожирателей этих существ. Первых будет гораздо больше, чем вторых, и первые скоро придут к стадному образу жизни как наиболее рациональному, зато вторые запросто могут быть одиночками — этакими космическими леопардами… Вот почему он один. Вот почему он не применяет против меня векторную гравитацию — он просто иного вида! Бодаться может бык, но не волк. И вот почему встреча с ним состоялась только сейчас, а не столетие назад. Космических хищников просто мало — иначе в Галактике не хватит «травоядных», чтобы прокормить их!
Стройно?
Стройно.
Правда, на вид мой противник ничем не отличается от типичного «травоядного» космоида, и это слабое место в моих рассуждениях. А с другой стороны, разве я специалист? Тут и ксенозоологу немудрено ошибиться. К примеру: сумел бы чужак легко отличить обыкновенного земного льва из Серенгети от обыкновенной земной антилопы гну? У обоих четыре конечности, одно туловище, одна голова, два глаза, два уха, один хвост, плавники и крылья отсутствуют…
Итак, хищник?
— Тридцатый, как дела? Продержитесь еще немного. Мы идем.