Татьяна. Но вы же провели с ним реабилитационные беседы, назначили лечение?
Фридрих. Разумеется. Он объяснил попытку самоубийства внезапно нахлынувшей глубокой депрессией, чувством полного одиночества, заброшенности… и он был уверен, что достаточно испугался смерти, чтобы дальше держать себя в руках. Тем не менее я назначил лечение… можно без подробностей?… в общем, вполне адекватное лечение… но на всякий случай ввёл ему под кожу программируемые микрошприцы с миоблокаторами и нейроплегиками. Настроены они были на гормоны стресса, то есть как только человек начинает делать что-то во вред себе, даже ещё не делать, а планировать, эти штучки его обездвиживают и тормозят. Но я не учёл, наверное, что мы все находились в чудовищном подавленном стрессе, гормоны у нас зашкаливали — и сейчас наступило истощение. Так что мои сторожа не сработали…
Татьяна. Второй случай не был демонстративным суицидом? «Криком о помощи»?
Фридрих. Уверен, что нет. Он всерьёз пытался себя убить. Просто ему ещё раз повезло… В общем, когда он пришёл в сознание, у него начался тяжёлый реактивный психоз. Я уже занимался только им, не спускал с него глаз, но он улучил момент… Ну, я не знаю, какую волю надо иметь, чтобы при тех дозах неоладрила, которые он получал, суметь воткнуть в себя ножик…
Татьяна. Доктор, мне кажется, вы старательно избегаете того, чего мы от вас ждём. Объяснения этих суицидов.
Фридрих. Если и избегаю, то не потому, почему вы думаете… Просто я не сумел этого выяснить. И мне не хочется признаваться в неудаче… Или вы хотите спросить, не влияние ли это спасателя? Наверняка да. Но у меня нет никакого объяснения, почему . Масса предположений… но я не могу их проверить. А без проверки они не стоят ни черта.
Татьяна. Понятно. Спасибо, доктор Голубовский. Потом мы, может быть, вернёмся к этой теме… Бернар, я прошу теперь вас — описать то, что вы увидели после того, как вас обработали в магнитной камере.
Бернар. Татьяна, я могу спросить, зачем мне перечислять то, что и так есть на объективном контроле?
Татьяна. Вы единственный, у кого был психический срыв после… давайте будем пользоваться словом «выздоровление» для обозначения того, что со всеми нами произошло после обработки магнитным полем. Итак, после выздоровления…
Бернар. Я прошёл по кораблю, а затем занялся тестированием систем. Корабль был в недопустимом состоянии, особенно это касалось бытовых отсеков и научной лаборатории. Я не представлял себе, что с лабораторией можно сотворить такое … как Фриц сумел найти там что-то, что работает…
Фридрих. Никак. Гамма-анализатор собрал из запчастей. Ну, там ещё… в общем, что смог.
Бернар. Глеб тогда ещё был в порядке, мы с ним произвели разгрузку фильтров, заново запустили регенератор, обновили белковые синтезаторы… одним словом, поборолись за живучесть. Но потом… потом оказалось, что маршевые двигатели выведены из строя…
Татьяна. Именно выведены ? Кем-то — и преднамеренно?
Бернар. Тогда мне показалось, что именно так. Сейчас я не могу утверждать однозначно. В том, что двигательный отсек был вскрыт, и в том, что двигатели не прошли предполётного тестирования, причинно-следственной связи может и не быть.
Татьяна. Бернар, вопрос, на который я не уверена, сможете ли вы ответить. Решайте сами. Этот так называемый психический срыв… не мог быть результатом или… э-э… аварийным несрабатыванием триггерного переключения?
Бернар. Я думал об этом. Насколько мне известно — нет. Скорее всего, нет. Но вы же все знаете, что нам сообщают далеко не всё о наших дополнительных личностях и о том, по какому триггеру они включаются. Так сказать, исходя из наших же интересов… Так вот, я думаю, что мой срыв был вполне мотивирован… к тому же доктор сказал, что мы все были истощены — и физически, и морально…
Татьяна. Мы сможем запустить двигатели?
Бернар. Пока не знаю, нужно… Что, Сильвия?
Сильвия Кобчик. Может быть, имеет смысл триггернуть меня?
Бернар. В инженера-ремонтника? Рано ещё. Сначала прогоним утилиты резерва, потом решим, хорошо? Я всё-таки не исключаю того, что это сбой диагностики.
Сильвия. Моё дело предложить…
Татьяна. Сильвия, а откуда вы знаете свою резервную личность?
Сильвия. Это не полнообъёмная личность, а профессиональный сервис-пак. А что у меня резервное полное — я, естественно, и не представляю. Пока ещё до него не доходило.
Татьяна. Понятно… Ну, чтобы не интриговать зря, скажу: двигательный отсек вскрыл Глеб — после того, как уложил доктора Голубовского в магниторезонансную камеру. Проследить, что он делал внутри отсека, невозможно…