Девушка была вынуждена признаться, что пальто на самом деле являлось волшебным. От прикосновения мягкой ткани озноб и боль тут же отступили. На смену им пришли нечеловеческая усталость и апатия. Она уронила свою внезапно отяжелевшую голову на грудь своему странному спутнику. Ей было всё равно, куда этот псих её утащит. Кажется, он собирался ей что-то показать, посвятить её в какую-то тайну? А пока что он никуда не спешил. Покачивая свою добычу в объятиях, он шептал ей на ухо какие-то формулы.
Хейзел не вздрогнула даже когда раздался звук сирен, и пристань озарили синие и красные огни.
Из машины выскочили двое тучных полицейских. Их влажные бульдожьи щёки тряслись. Вся Южная улица была усеяна забегаловками, в которых подавали бифштексы с сыром. При таком изобилии искушений, поддерживать форму было невозможно.
— Доктор МакАртур, с Вами всё в порядке? — спросил старший полицейский, тяжело дыша. — Мы видели Ваш разбитый «Мерседес» на углу.
Услыхав имя своего похитителя, Хейзел чуть заметно пошевелилась, но тот ещё плотнее закутал её в пальто.
— Пустяки. Я куплю себе новый. Тот драндулет в любом случае было время заменить. Эта молодая особа сделала мне своего рода услугу, врезавшись в меня на полной скорости. У меня появилась уважительная причина купить «Порше». Надо периодически обновлять свой имидж. Знаете, когда вам переваливает за тридцать пять…
Полицейские слегка оторопели от слов доктора. В тот вечер их чувство юмора было на исходе. Накануне весь город отмечал день Святого Патрика, и они провели последние сутки разнимая пьяные драки в кабаках. А тут Дин МакАртур, светило фармацевтики, пионер-нарколог, чья фотогеничная физиономия украшала обложки медицинских журналов, стоял перед ними и лениво перебирал марки импортных машин.
— Эй, доктор, y вас висок кровит, — выпалил младший из полицейских, с детской непосредственностью ткнув пальцем. — За ухом капает.
Дин МакАртур даже не дотронулся до своей головы. Его руки были заняты драгоценной добычей.
— Неужели? Я и не заметил. Извиняюсь за безвкусную шутку. Я всегда несу чушь, когда взволнован. А причин для волнения более чем достаточно. Кажется, там в машине остался ещё один пострадавший. Парень лет двадцати с небольшим, в спортивной куртке.
— Его увозит скорая. Еле вытащили. Пришлось дверь взламывать, сидение разбирать. Он был без сознания. Как бы не скопытился по дороге. Иначе эту пигалицу упекут за непроизвольное убийство. Прокурор не будет с ней нянчиться. Засудит как взрослую.
Доктор бережно поднял девушку на ноги и подтолкнул к полицейским.
— Прошу вас, господа, постарайтесь с ней помягче. Ладно? Она совсем ещё ребёнок. До смерти напугана. Это всё не от хорошей жизни.
Толстяки переняли обвинённую и надели на неё наручники. Хейзел не сопротивлялась. Закусив губу, Дин МакАртур провожал её взглядом. Перед тем, как усадить её на заднее сидение машины, старший полицейский оглянулся на докторa.
— А как же Ваше пальто?
— Ерунда. Я себе новое куплю. У девушки переохлаждение. Ей нужно восстановить нормальную температуру тела. И ещё, нужно взять анализ крови на наличие наркотиков, чтобы убедиться, что ей не грозит токсический шок. Одному Богу известно чего она нахваталась. А результаты пришлите в лабораторию на моё имя. У нас с прокурором взаимопонимание. Я постараюсь ей помочь. Ну и тому мальчишке, который сидел рядом с ней.
Обрюзгшие лица полицейских смягчились. Они вдруг вспомнили, что доктор МакАртур являлся не только эталоном эрудиции, но и христианской добродетели. На фоне коллег-агностиков, он выделялся как страстный католик и написал несчётное количество статей для журнала «Наука и религия». Дабы подтвердить свои богоугодные намерения, он набирал себе пациентов из неблагополучных семей и работал с ними бесплатно, применяя свои познания в области наркологии. Доктор МакАртур, красавец, гений и филантроп, отказался от собственной семьи во имя человеколюбия, во имя прогресса, во имя примирения веры и логики, формулы и догмы. Недаром его назначили на должность этика в исследовательском институте «EuroMedika», расположенном в самом центре города. Родители оставили ему шикарный викторианский особняк в историческом районе Филадельфии, но он предпочитал ночевать в общежитии, смежным с лабораторным корпусом, где проживали заграничные студенты и практиканты. Из предметов роскоши он позволял себе европейскую машину и верхнюю одежду от модельеров — сущие мелочи для человека, чьё состояние измерялось миллионами. Чего греха таить? Коллеги Дина МакАртура, которые в своё время претендовали на эту должность, закатывали глаза, подавляя рвотные позывы при виде всей этой добродетели. Они мечтали о том дне, когда святоша оступится и станет главным героем какого-нибудь сексуального скандала, который приведёт к его падению, но Дин МакАртур не собирался давать им это удовлетворение.
— И всё же, доктор, покажите свой разбитый висок травматологу, — сказал ему полицейский на прощание.
========== Глава 1. Большая зала ==========
Глава 1
Январь, 1982 — двумя месяцами ранее
Я всегда знал, что моё правдолюбие рано или поздно меня угробит. Кто говорит правду, тот не ест. В некоторых странах правдолюбов сажают в тюрьму, пытают, зарывают живьём в землю. В нашей замечательной, свободной стране их попросту морят голодом. Моя беда в том, что к двадцати шести годам я так и не научился лгать и льстить. С моими писательскими навыками я бы смог стать главным редактором какой-нибудь паршивенькой коммерческой газетёнки, в которой одна реклама и скандалы знаменитостей. Но для этого мне пришлось бы продать душу. Зато сейчас я того и гляди отдам её Богу. Но знаете что? Меня моя участь вполне устраивает. В конце концов, это благородная смерть.
Карандаш сломался, как всегда, в самое неподходящее время, когда было столько свежих мыслей. Пит Холлер, сидевший на ступенях филадельфийской ратуши, принял это как знак свыше. Захлопнув дневник, он заткнул огрызок карандаша за ухо и откинул голову назад, подставив бледное лицо январскому солнцу. Не так давно он прочитал сказку про мальчика, который питался солнечным светом. Вот было бы здорово, если бы у Пита открылись такие способности! Он не замечал холода, а вернее, не помнил когда последний раз ему было тепло. Он уже привык к тому, что у него всё время шелушились кончики пальцев и стучали зубы. Если верить заключению врача, у него капризничала щитовидка, и костный мозг переодически устраивал забастовки. По крайней мере, у него не вылезли волосы. И на том спасибо. Засаленные светло-русые кудри падали на плечи, довершая образ бродячего трубадура, которому ничего больше не оставалось кроме как питаться солнечным светом и спать на обледенелых ступенях муниципальных построек.
Три месяца назад он потерял работу в газете, лишившись таким образом своего основного дохода. Бывший начальник Пита не просто выставил его на улицу со стопкой старых черновиков, а потрудился обзвонить всех своих конкурентов с настоятельной просьбой занести этого «чокнутого глашатая истины» в чёрный список. Пит отнёсся к этому повороту событий философски. Ему давно хотелось раскрутить свою собственную газету, в которой он бы мог печатать статьи на темы близкие его сердцу. Между ним и мечтой стояла одна пустяковая неувязка: у него не было стартового капитала. Но ведь нехватка денег никогда не останавливала великих предпринимателей.
К счастью, у него было несколько халтур на стороне. Он помогал редактировать литературный журнал в частной школе для девочек. Восторженное повизгивание двенадцатилеток в клетчатых юбочках радовало его слух. «Мистер Холлер — такая лапочка, просто мечта!». Эти нимфы в белоснежных гольфиках ещё не успели превратиться в хищных золотоискательниц. Будь они лет на десять старше, они бы воротили нос, узнав сколько у него на банковском счету. А пока что они вились вокруг его стола, щебетали, перебивая друг друга, и так и норовили потрогать его волосы. По крайней мере, они видели в нём романтический символ.