— Мам, дай мне одеться, — взмолилась будущая юристка. — Уже гости внизу.
— Ничего, твои подруги подождут. Кен их развлечёт, не сомневаюсь. То, о чём я с тобой говорю сейчас, важно. Девочка моя, когда ты наконец посмотришь на вещи трезво? Сколько можно цепляться за школьную любовь? Ты уже десять лет на него потратила. Так долго встречаться неприлично.
Лили подняла на мать свои бледно-голубые глаза.
— А что тогда прилично? Скажи мне? Не все же такие, как ты. Ещё двух лет не прошло с папиной смерти, а у тебя уже любовники.
Эллен Гардинер потрясла сигаретой над головой дочери.
— Я твоего отца держала за руку до последней минуты. Я пропустила церемонию вручения наград, пока он лежал в больнице. Я заслужила право немного пожить для себя. Сколько мне лет осталось? И вообще, мы говорим не обо мне, а о тебе. Кен вообще знает, что это ты донесла на него?
— Господи, мама, как ты можешь задавать такие вопросы? Если бы Кен знал, его бы тут сейчас не было. Я поступила так, как считала нужным. Я боялась за его здоровье. У него всегда была чистая кожа, а тут вдруг полезли фурункулы, и не только на лице, но и на спине, на животе. Пожелтели белки глаз. Поднялась температура. Более того, он стал вспыльчив, агрессивен. Он таким раньше не был. Вот я и пошла к тренеру. Что бы ты сделала на моём месте, мама?
Эллен дёрнула оголённым плечом.
— Я бы давно нашла себе другого кавалера. Впрочем, ты знала, что я это скажу. Если ты свяжешь судьбу с Кеном Хаузером, тебе придётся всю жизнь его пасти, спасать от самого себя. У тебя не будет времени ни на учёбу, ни на работу, ни на развлечения. Ты будешь дёргаться каждую минуту. А что, если Кен наглотается таблеток? А что, если он сядет пьяным за руль?
— Мам, не наезжай на него так. У него сейчас много стресса. Он готовится к поступлению в мединститут, собирает документы.
— Никуда он не поступит, и ты сама прекрасно знаешь. У него по биологии слабая тройка. Он за четыре года не научился решать элементарные уравнения по химии. Я недавно обедала с его профессором. На прошлой неделе его уличили в жульничестве. Он написал формулы на ладони перед контрольной. Говорю тебе, Кен — неудачник. Он не может играть в лакросс без стероидов и сдавать экзамены без шпаргалок. Тебе нужен такой мужчина рядом? Ты ещё будешь умалять перед ним свои достижения, чтобы он не комплексовал. Твой бедный отец в могиле ворочается. Твой отец был настоящим мужчиной. Он не боялся сильной, успешной женщины, потому что сам был успешным.
Лили, которая выслушивала подобные мысли не в первый раз, стиснула кулаки и вытянулась как струна.
— Мамуля, — процедила она сквозь зубы, — я знаю, папа был идеалом. Вот почемy ты так быстро нашла ему замену. Но опять же, мы говорим не о тебе, так как сегодня день рождения у меня. Не порть мне настроение. Ладно? Иначе, клянусь, я больше не буду отмечать дома. В следующий раз я возьму Кена и друзей, и мы пойдём в бар.
Эллен покачала головой, выбросила окурок в окно и оставила дочь одну. Через несколько секунд она уже приветствовала гостей нараспев. Студентки «Брин Маур» по очереди обнимали её и хвалили её внешний вид. Кен наблюдал за этой сценой из коридора, сжимая в руке банку пива, которую принёс с собой, зная, что на вечеринке не будет ничего, кроме грейпфрутовых коктейлей.
— А всё-таки, где же именинница? — спросила Кэрол, когда эйфория от встречи немного улеглась.
— Она весь вечер готовилась к экзаменам, — ответила Эллен. — Выпила два котелка кофе.
В эту минуту на втором этаже сердито хлопнула дверь. Именинница спустилась к гостям в чёрной водолазке, растянутых спортивных штанах, без макияжа и затянутыми в неопрятный пучок волосами. На ногах у неё чавкали шлёпанцы. Подружки смотрели на неё с недоумением.
— Наша Лили будет единственной натуральной блондинкой на юридическом факультете, — вставила Эллен, придя на выручку дочери. — У неё волосы не потемнели с младенчества. Её покойный отец говорил, что они у неё станут пшенично-русыми. А они как были льняными, так и остались.
Даже не посмотрев на мать, Лили вяло обняла однокурсниц.
— Еду должны доставить минут через пятнадцать. Надеюсь, вы голодные. На этот раз французская кухня.
Лили направилась к винному шкафу чтобы выбрать подходящую бутылку мерло. Пока она читала наклейки, Кен выбрался из своего укрытия и подошёл к ней из-за спины.
— С днём рождения, — буркнул он ей в ухо, легонько массируя ей шею. — Твоя маменька смотрит на меня как Геббельс на евреев.
— Не говори гадости. — Лили дёрнула плечом, сбрасывая его руку. — Она просто занята продажей нашего загородного дома.
— Она таки решила его продавать?
— А зачем он нам? Пока папа был жив, он туда ездил на рыбалку. Сейчас дом круглый год пустует. Естественно, мама дёргается, следит за рынком, чтобы не прогадать. Ты когда-нибудь пытался продать кусок недвижимости?
— Я однажды пытался продать старый телевизор через газету, — вякнул Кен. — Попытки мои не увенчались успехом, и пришлось отнести развалюху на свалку.
— Тоже мне, сравнение! Если не можешь сказать что-нибудь умное, лучше промолчать.
— А если я буду молчать, ты обвинишь меня в безразличии. Да будете тебе известно, я твоей маме приготовил небольшой сюрприз.
Встревоженная не на шутку, Лили резко обернулась.
— Выкладывай. Что ты там задумал? Перед тем, как показывать сюрприз маме, я хочу сама его одобрить.
— Помнишь, как она говорила, что ей нужен хороший фотограф, который бы мог снять дом изнутри для рекламы? Ну вот, я нашёл подходящего человека. Будет совсем недорого.
Дружелюбный жест кавалера ещё больше взбесил девушку.
— Господи, ты же знаешь, что деньги — не вопрос. Мама согласна заплатить прилично за профессионала. Ты хоть видел портфолио этого чувака?
— Не видел. Но чувствую нутром, что портфолио обалденное. И вообще, это не чувак, а девчонка. Совсем молодая. Лет шестнадцать.
— Мне не нравится, как всё это звучит. Маме нужен проверенный человек со стажем, который знает, как фотографировать недвижимость. Там надо не только стены снять, но и сам участок, с речкой и природой. Нам не нужна малолетка, которая готова работать за гроши. Ты уж перед ней извинись.
— Поздно извиняться.
— Что значит поздно?
— Она уже здесь.
— Как здесь?
— Прибыла. Я ей дал адрес и велел подойти.
— Ты шутишь!
— Не шучу, ей Богу! Посмотри в окно. Она уже тут.
Побледнев, Лили выглянула на улицу и чуть не уронила бутылку с вином. У входной двери стояло маленькое, тёмное, кудрявое существо в наряде из синих оборок и полосок чёрной кожи. На шее у неё висел фотоаппарат, а под мышкой была папка.
«Может, притвориться что никого дома нет?» — промелькнула мысль в голове у Лили.
Но Кен уже бросился в прихожую открывать дверь.
— Заходи! — раздался его радушный, чуть нетрезвый голос. — Добро пожаловать. Надеюсь, ты нашла адрес без проблем?
— Без проблем, — ответила девушка. — Ты всё очень ясно объяснил. Мне разуваться?
— Не надо. Тут все свои, — положив ладонь на спину гостьи, Кен провёл её в гостиную. — Дамы, знакомьтесь. Перед вами талантливейший юный фотограф Филадельфии. Её зовут Хейзел. А фамилия? Творческим людям она не нужна. Миссис Гардинер, это мой подарок вам в честь дня рождения вашей дочери. Эта малютка взялась фотографировать ваш загородный дом.
— Приятно познакомиться, — сказала Хейзел, протянув смуглую ладошку.
Эллен вздрогнула, будто ей предложили погладить грязного котёнка.
— Боже! — взвизгнула она. — Мне нечего предложить нашей маленькой гостье кроме апельсиновой газировки. Кен, ты всегда в своём репертуаре. Как сюрприз, так сюрприз.
Пока Эллен рылась в холодильнике в поисках безалкогольного напитка, Кэрол наклонилась и цыкнула на ухо Эмили:
— Что я тебе говорила? Вот с такими созданиями Кен ошивается. А Лили упорно прячет голову в песок. Теперь он водит своих шалав в дом её матери.