Мартин прищурился и почесал подбородок.
— Ой, не знаю. Мне придётся очень напрячь воображение. Закрыть глаза и залепить уши ватой, чтобы не слышать твоего вяканья. Но я постараюсь.
Сцепив пальцы на груди, Хейзел медленно приблизилась к нему. После всех приключений, после всех унижений, которые она навлекла на себя, казалось глупым цепляться за остатки гордости. В худшем случае, он бы рассмеялся над ней. Ну и что с того? Над ней и так уже достаточно посмеялись.
— Представь, что я сама затащила тебя в тёмный угол лаборатории. Как бы ты поступил, если бы мы вдруг оказались между полок с пробирками?
— Хорошо, — сказал он с оттенком шутливой угрозы. — Я согласен с тобой поиграть. Я представлю, что ты стажёрка из Лондона. Но кого ты себе представишь на моём месте? Только не проси меня изображать Кена Хаузера. Я не учился в театральном.
— Ты теперь всю жизнь будешь меня чморить его именем?
— Не буду, обещаю. Хаузер — это новость недельной давности. Мне эта игра надоела. Давай поиграем в новую.
— Давай, — ответила девушка, приблизившись к нему вплотную. — Мне этo по душе.
Он прижал её нечёсаную голову к своей металлической грудной клетке. Хейзел чувствовала, как под этими титановыми прутьями сердито и настырно пульсировало сердце, назло всему миру.
Красота совершенна,
Красота всемогуща.
Полной жизнью живёт одна красота.
Когда Хейзел наконец подняла лицо, её ждал подтрунивающий, призывающий взгляд. Обхватив её узкий торс рукой, Мартин слегка слегка подтянул её вверх. В этом поцелуе слились сотни других поцелуев, которые он видел на экране и которые он репетировал в своём воображении. Так не целуются в первый раз. Так целуются в последний раз. Перед судом, операцией, казнью, на тонущем корабле. После этого поцелуя все их предыдущие слова, все её глупости и его колкости, уже не имели значения. Красавица и чудовище получили второй шанс, пятьсот лет спустя. Что же? Лучше поздно, чем никогда. Больничная койка должна была стать их любовным ложем.
Ворон только днём летает,
Совы лишь летают ночью.
Лебедь день и ночь летает.
Вскоре белый халат доктора оказался на полу. За ним последовала чёрная футболка с логотипом Black Sabbath. Под ней Хейзел не увидела ничего ужасного. Во всяком случае, действительность не дотягивала до того, что ей рисовало воображение. Ортопеды, которые по частям свинтили его скелет, позаботились о том, чтобы швы выглядели как можно глаже и ровнее. За исключением рубцов и лёгкой асимметрии, Мартин выглядел как обычный двадцатилетний парень. Мышечный рельеф на плечах указывал, что доктор Томассен не гнушался советом тренера. Упираясь ладонями ему в грудь, девушка некоторое время разглядывала его.
Без тени смущения, Мартин тешил её любопытство. Пока она водила кончиками пальцев по рубцам, он, не теряя времени даром, развязал пояс её больничной сорочки. Освободив её от бесформенного ситцевого балахона, он смерял её худое исцарапанное тело взглядом хирурга.
— Что ты думаешь? — спросила Хейзел испуганно.
— Я думаю… как бы это так сделать с наименьшей кровопотерей для тебя. У меня скандинавская анатомия. Ничего не поделаешь. Предков не выбирают.
Девушка глухо рассмеялась в его обнажённое плечо.
— Мы дурно влияем друг на друга. Теперь твой начальник нас убьёт.
— Нет, — ответил Мартин с решительностью человека, в жизни которого уже произошло самое важное событие. — Скорее я его убью.
========== Глава 25. Гранёные стаканы звенят ==========
Никотиновый Туннель
— Хорошо иметь адвоката в друзьях, — говорил Логан, наливая рому своей гостье.
— Хорошо иметь торговца наркотиками в друзьях, — ответила Лили, шутливо копируя его тон. — Полезный опыт. Особенно, если идёшь в сферу криминальной юстиции. Первое время мне придётся защищать подобных тебе. Серийного убийцу мне сразу не дадут. Начну, скорее всего, с мелких наркобаронов — не в обиду тебе будет сказано. Не помешает разобраться в тонкостях вашего менталитета, — девушка выпрямилась, одёрнув белую блузку. — Итак, за дружбу!
— За дружбу! — подхватил Пит Холлер.
Толстые гранёные стаканы столкнулись над переполненной пепельницей. Из соседней конуры доносилась песня из альбома Рави Шанкара в содружестве с Джоржом Харрисоном. Если англичанин и индус могут записывать божественную музыку, значит мулат из Гарлема может развлекать у себя англосаксонку, получившую образование в Брин Маур. Случаются и более странные вещи на Южной улице.
Белокурая студентка стала частой посетительницей Никотинового Туннеля, где жил её новый возлюбленный. Не морща своего прелестного носика, она шла по прокуренному коридору по направлению к чулану, в котором творились эротические чудеса. Выходила она из чулана с таким видом, будто побывала в Эдемском саду. Почему-то Логан не боялся, что Лили Гардинер предаст его шайку и настучит в полицию. Он знал, как выглядят стукачи. Во всяком случае, ему так казалось. Лили явно была не из их числа.
— Если бы мне месяц назад сказали, что я буду пить ромовые коктейли в такой славной компании, я бы не поверила, — говорила она оживлённо, потрясая хрустальными подвесками в ушах. — Я будто заново родилась.
Окунув красную вишенку в сахарно-алкогольную смесь несколько раз, она облизнула её. Увидав кончик её проворного розового язычка, Логан почувствовал приятное напряжение в паху. Он на мгновение представил, как этот язычок вращается вокруг его мужского достоинства, и ему пришлось сменить позу, чтобы его мысли не стали слишком явными для окружающих. Повезло же этому сопляку Холлеру! Логан перебрал немало белых женщин на своём веку, но ни одна из них не была такого калибра, как мисс Гардинер, которая олицетворяла англосаксонскую привилегию. Он также был уверен, что она ни разу не была с цветным мужчиной. Надо же было её рано или поздно посвятить в тайны африканской любви. Логан был бы не прочь взять на себя эту почётную ответственность. Бедняжка сама не знала, чего она была лишена все эти годы. Её роман с Холлером был лёгким аперитивом. Главное блюдо ей ещё предстояло отведать.
— Приводи своих университетских подружек, — сказал хозяин торжества. — Веселее будет.
Лили поморщилась, будто ей на зубы попал песок.
— Я с этими пробками больше не общаюсь.
— Вот как?
— Они во многом были правы, — отдала им должное Лили. — Но от этого не перестают быть пробками. Они из той породы, что даже в туалет ходят кучкой. Не думаю, что мы будем общаться после выпуска. Меня больше интересуют твои друзья. Когда ты меня с ними познакомишь?
Вопрос Лили, заданный самым невинным тоном, поставил его в тупик. Последнее время ему было стыдно за своих квартирантов, и не хотелось их ни с кем знакомить. Они резко ополчились друг против друга после той спонтанной вечеринки, устроенной в честь возвращения Хейзел. Очнувшись после попойки, они полезли в драку. Логан, единственный трезвый наблюдатель, не помнил кто выступил в качестве зачинщика. То ли гадалка метнула в татуировщика пустой бутылкой, то ли продавец пластинок наступил на ногу ювелирщице. Так или иначе, за несколько минут обшарпанные половицы покрылись кровью и битым стеклом. У оторопевшего Логана не поднималась рука вызвать полицию. Ведь где полиция, там и скорая помощь. Пришлось разнимать дерущихся собственноручно и распихивать по комнатам. Он боялся, что у него одного не хватит сил и координации. Осознав, чем занимаются охранники в тюрьмах, он внезапно проникся уважением к бывшим недругам. Зато своих любимых квартирантов, открывших ему свои зверские стороны, ему захотелось свернуть в клубок, засунуть в мусорный мешок и выбросить на помойку.
Всё это началось после возвращения Хейзел. Девчонка принесла с собой какой-то мрачную энергию. Логану невольно вспомнились старые африканские легенды про перевёртышей, злых духов, которые принимали облик живых людей и приносили с собой беду в общину. Его насторожило её поведение, её наигранная весёлость, то как она отводила глаза, дёргала плечами и наматывала волосы на палец. Ей была не свойственна такая мимика. Она явно что-то скрывала.