– Прошу тишины! – нервно проговорила Нория.
А затем она с жалостью посмотрела на меня:
– Прости, неофит Эвергрин! Мы вынуждены попросить тебя покинуть помещение.
– Эва должна остаться, – твердо ответила мама. – Она теперь полноправная ведьма.
У меня сердце затрепетало. Неужели мне в самом деле есть место на совещании королевы с Малым Советом?
– Очень сожалею… – еще тише произнесла Нория. – Так правда будет лучше… Не стоит тебе присутствовать…
– Пусть девчонка остается, если хочет, – процедил Гроттель. – Пусть узнает правду.
Нория с тревогой смотрела на меня, а я упрямо стояла рядом с мамой. Помощница Гроттеля как будто хотела мне помочь, защитить – но от чего?
– Что ж, если вы закончили нас отвлекать, – Гроттель презрительно сморщил нос, как будто от меня плохо пахло, – я хотел бы официально объявить сегодняшнее заседание Малого Совета открытым.
Я так стиснула в руках карту, что ногти впились в ладони. Мама быстро глянула на меня. На лбу у нее залегла морщинка.
– Что-то странное здесь творится… Стой в стороне и не вмешивайся, хорошо?
И она вышла на середину зала, высоко подняв голову. Я отошла вместе с Угольком к стене, стараясь не дрожать, когда на мне задерживался неодобрительный взгляд Гроттеля.
– Довольно неожиданно видеть вас здесь, коллеги, – проговорила мама.
Мамин голос звучал, как всегда, уверенно, и у меня сердце сильнее забилось от гордости за нее.
Гроттель холодно улыбался, сидя по правую руку от королевы.
– Да-да, нам сегодня предстоит узнать много нового и интересного.
Он смотрел на маму изучающе, будто искал слабину в ее решительном взгляде.
– Почему? – парировала мама. – Не по той ли причине, ради которой мы пришли к королеве? По поводу Разрушителя?
Нория выронила волшебную палочку, словно мамины слова застали ее врасплох, и нырнула под стол, чтобы подобрать палочку с хрустального пола.
Королева Алиана пристально посмотрела на Гроттеля:
– Меня тоже никто не предупредил о новой повестке дня. Назовите вескую причину изменений, или продолжим заклинание, которое начала неофит Эвергрин, когда вы нас прервали.
Гроттель насупился. Его резко очерченные скулы потемнели от злости.
– Несомненно, мой вопрос важнее! – Он прищурился, глядя на маму из-под тяжелых век. – Малый Совет обращается к королеве с требованием судить Нелалитимус Эвергрин по обвинению в занятиях запретной магией. Она создала Разрушителя с целью подчинить себе магическую силу королевства и передать эту магию своей дочери, Эвалитимус Эвергрин.
От ужаса и потрясения я попятилась и налетела спиной на хрустальную стену. Уголек жался ко мне – старался утешить, но я словно застыла. Не могла пошевелиться.
Нелалитимус Эвергрин… запретная магия… создала Разрушителя с целью подчинить себе магическую силу королевства и передать эту магию своей дочери, Эвалитимус Эвергрин.
Передать магию? Мне? Но… зачем?!
Тишина в зале обжигала страшнее крика, который рвался у меня из груди.
Даже мама молчала, не сводя глаз с королевы – тоже онемевшей от изумления – и с настороженно притихшего Малого Совета. Может быть, мама, как и я, надеялась, что все это – какой-то страшный сон. Сейчас мы проснемся и посмеемся вместе – приснится же такое!
Наконец мама повернулась ко мне. От предчувствия беды у меня вся кровь в жилах превратилась в жидкий огонь. Неужели в словах Гроттеля есть хоть крупица правды?
Как застыло мамино лицо, как плотно сжаты ее губы…
Что значит ее молчание?
Королева проговорила свистящим шепотом:
– Вы просите Великого суда?
Черные глаза Гроттеля сверкнули, и он вкрадчиво ответил:
– Да, моя королева. Я требую Великого суда!
– Расследование было проведено надлежащим образом? – спросила королева Алиана.
– Разумеется! – Гроттель тяжело вздохнул, как будто речь шла о тяжелой работе для него, а не об ужасных последствиях для мамы. – Прошу предъявить суду основные улики!
Нория мелкими шажками выбежала на середину и вручила Гроттелю стопку бумажных листков.
– Заказы Нелалитимус Эвергрин в главном волшебном магазине Окаямы – «Всё для всех», господин великий магистр.
– Откуда они у вас? – воскликнула мама.
Я только рот раскрыла. То, что мы заказываем в волшебном магазине, может быть использовано против нас? В суде?! А я всегда думала, что наши мысли надежно защищены от прочтения.