Лисенок зевнул во всю пасть. Острые зубки блеснули в свете лампы.
Я подняла его на руки и посадила в изножье кровати. Он тут же свернулся уютной бараночкой, очень довольный, и прикрылся пушистым хвостом.
Я застонала.
– Во что я только ввязалась?
Часть вторая
Полуволшебная ремонтная ведьма
Глава 8
Мэр Аутери
Утром я проснулась, когда солнце еще не выглянуло из-за горизонта. Потянулась, раскинув руки. Обычно по утрам у меня кончики пальцев покалывает от магии, а сегодня я почувствовала только слабенькую искорку. Переутомилась, когда помогала старику на пароходе и потом чинила домик на скалах.
Мама считала, что чем больше я колдую и чем больше новых заклинаний пробую, тем больше станет мой магический запас. В то утро я с трудом осилила бы простейшее заклинание. Хотелось отдохнуть, но сперва надо было встретиться с мэром.
Я проверила припасы. Копченой скумбрии со вчерашнего дня подозрительно убыло. Я откусила кусочек и, жуя на ходу, вернулась в комнату. Огнелис дрых, раскинувшись розовым пузом кверху. Лапки тоже торчали вверх. Лисенок слегка похрапывал.
Я помахала скумбрией у него под носом. Огнелис мигом проснулся, пискнул, перекатился и вскочил на лапы. Улыбаясь, я разломила скумбрию пополам. Он так отчаянно завилял хвостом, что шлепнулся на бок и остался лежать с довольным видом, грызя рыбку.
Я почесала его за ухом.
– Ты, небось, никаких команд не знаешь, да?
Темные глазки огнелиса лукаво блеснули: «Покорми меня еще, стану послушным!»
– А может, и знаешь. – Я подняла повыше другой кусочек скумбрии. – Видишь это, огнелис?
Он насторожил уши, глядя на рыбу голодными глазами.
– Если пообещаешь остаться здесь и ждать меня, получишь этот кусок сейчас и еще один – когда я вернусь.
Я помахала кусочком, и лисенок так скосил глаза, что чуть не окосел насовсем.
– Когда попаду к мэру Тайре, спрошу – может, кто-нибудь знает, где твой хозяин живет. Ты, главное, не уходи никуда!
Огнелис взмахнул хвостом, подскочил и цапнул рыбу. Он положил кусок на кровать, как будто говоря: «Мое теперь!» Но есть пока не стал.
Он пошел за мной в ванную и наблюдал, как я приглаживаю растрепавшиеся волосы. Мои карие глаза смотрели решительно и твердо, хотя внутри я вся тряслась от страха. Но к встрече с мэром все равно не подготовиться. Я сунула в карман волшебную палочку и поправила ведьминскую шляпу на голове.
Уходя, я подперла входную дверь, чтобы не захлопнулась. Огнелис принялся носиться по скалам, гоняя вопящих чаек и обнюхивая плотно закрытые днем цветы сумеречника.
– Будь здесь, хорошо?
Лисенок притормозил. Заворачивая за угол, я оглянулась. Лисенок сидел посреди лужайки. Я помахала ему, он в ответ заскулил и вопросительно склонил голову набок, словно спрашивал: «Я правда буду здесь весь день совсем один? Так неинтересно!»
– Помни, мы договорились – не безобразничать! – крикнула я. – До свидания!
Рин мне объяснила, как найти мэра Тайру. «Мэрию ты издали увидишь», – сказала она, но все равно нарисовала на обороте старого немагического билета, как туда пройти.
То и дело сверяясь с картой, я петляла по людным улочкам Аутери. Толпы народа спешили от порта к лавкам и мастерским и обратно. Постоянно приходилось уворачиваться от грузовиков и от рабочих в мешковатых штанах и синих или золотистых рубахах, подвязанных поясами со множеством кармашков для инструментов. Дальше дорога пошла в гору и в конце концов привела на площадь, где уличные торговцы наперебой расхваливали свой товар – от нарядов по последней столичной моде до насыпанного золотыми грудами зерна, мешков с миндалем и хрупких цветов сумеречника.
Посреди площади я остановилась. Надо мной нависла какая-то тень. Я посмотрела вверх и ахнула.
Вот оно – место работы мэра Тайры. Здание мэрии было похоже на дворец. Пять этажей гладкого белого камня и сверкающий на фоне черных скал золотой купол.
Я пристроилась за человеком, который нес по ведру рыбы в каждой руке, и следом за ним вошла в огромные золотые двери. В главном зале мог бы поместиться целый пароход. От него во все стороны расходились бесчисленные коридоры. Четыре раздвоенные лестницы вели на другие этажи. Пол был вымощен темно-серыми каменными плитами, вырубленными из прибрежных скал и отполированными до блеска. Белизну стен нарушали только выходящие на море окна в золоченых рамах. Корабли в гавани были красивее любой картины.
Во все эти двери входила и выходила масса народу, и все явно знали, куда идти. Я попятилась к окну.
На лестнице, облокотившись на перила, стояла девочка и разглядывала толпу. На вид примерно моя ровесница, в темно-синей рубахе, перепоясанной тяжелым ремнем с кармашками, и песочного цвета штанах, тоже с объемистыми карманами. Густые волнистые волосы цвета прожаренного солнцем ячменя были уложены на макушке короной из косичек и перехвачены синей лентой. Серые кошачьи глаза сощурились, когда девочка заметила меня. Она подошла ближе, задрав курносый нос.