Многие ищут красивые желтые этикетки с заманчивым словом «Акция». Но их уже практически нет, а там, где они остались давно нет товара. Цены на продукты, несмотря на обещание нашего Премьера осуществлять за их повышением жесткий контроль (кто, где и как осуществляет этот «контроль» – никто не знает), как сорвались с цепи. Ценники меняются каждый день, в основном, в сторону увеличения цены. Сужу по набору своего привычного ассортимента.
Положив в коляску свой товар, становлюсь к ленте транспортера, ведущей к кассиру. Впереди меня стоит, опираясь на прилавок и палочку бедно одетая старушка, примерно моего возраста. На прилавке стоит почти пустая пластиковая магазинная корзинка, из которой она осторожно вынимает по одному предмету, приговаривая при этом что-то тихим голосом. Возможно, пытается сосчитать общую стоимость товара. С интересом наблюдаю за её действиями. Она держит в руке две морковки среднего размера. Внимательно осматривает каждую, затем откладывает одну в сторону. Та же процедура проводится с двумя небольшими свеклами, перцами, томатами, головками лука, пучками зелени. Появляется маленький кочан капусты. Примерно пять-шесть средних по величине картофелин лежат в целлофановом пакете. Половинка дешевого нарезного батона, одна булочка с изюмом, пакет молока и маленькая упаковка «Ряженки».
И, наконец, из корзинки старушка достает две консервных банки «Бычки в томатном соусе». Обернувшись ко мне, она произносит:
– Ты варил когда-нибудь овощной супчик с бычками? Очень вкусный получается. Попробуй— не пожалеешь. Мне очень нравится. Кстати, полезный, говорят.
Я вижу её впервые, но она без всяких вступлений обращается ко мне на «ты». Я не обижаюсь. В этом магазине могут обратиться и не так…
Чувствуется, что продавец, наблюдая эту процедуру перебора овощей, смотрит на старушку терпеливо, с сожалением. Потихоньку начинают ворчать покупатели, стоящие за нами в очереди.
– Что Вы там копаетесь? Быстрее можно!? За бутылкой и банкой пива стою уже 20 минут! Кошмар!
Это возмущается давно не бритый мужчина с явного бодуна. Продавец молчит. Если в течение рабочего дня она будет вести переговоры с каждым таким покупателем – вечером можно оказаться на приеме у психиатра.
Но самое интересное оказалось впереди. Кассир называет стоимость покупки. Старушка долго шарит по карманам старенького пальто и в хозяйственной сумке, достаёт видавший виды тощий кошелёк. Покопавшись в нём и, отдавая все бумажные и металлические деньги продавцу, она вдруг испуганно замирает:
– Доченька!? Что делать? 67 рублей не хватает… Неправильно посчитала я – дура старая. Лишнего набрала.
Продавщица громко кричит на весь магазин, вызывая старшего кассира:
– Шура! Подойди ко мне, денег у покупателя не хватает. Снять товар надо.
Всё в очереди понимают, что эта процедура надолго, старшая быстро не придет. Покупатели, стоявшие за нами, быстро уходят к другим кассам. Я тоже пенсионер, но уверен, что моя пенсия, наверняка, больше, чем у старушки. Бегать по кассам желания нет, и я решаю доплатить за неё эти несчастные 67 рублей.
Говорю кассиру:
– Никого не зовите. Я доплачу за бабушку. И положите в корзинку ей всё, что Вы и она только что отложили в сторону.
Услышав мои слова, старушка начинает возмущаться:
– Зачем ты будешь доплачивать? Я обойдусь тем, что оплатила. Не надо мне твоих денег. Я что, по-твоему, совсем нищая? Да и ты, видать, не богач какой-то? Сам, небось, пенсионер или тоже уже капиталистом или бизнесменом стал?
Слово олигарх для неё, очевидно, новое, не очень понятное и знакомое. Я, молча, слушаю её «выступление», пока она складывает товар в корзинку, и потом спрашиваю:
– Скажите, пожалуйста, у Вас есть дети, внуки, родственники? К Вам прикреплён работник социальный службы? Соседи, наконец, рядом живут или никого нет? Неужели никто не мог сходить в магазин и купить Вам продукты? Как Вы шли по такому гололёду? А если бы упали, не дай Бог! Вы думаете, что кости у Вас такие же крепкие, как в двадцать лет? По такой погоде сломать шейку бедра – «раз плюнуть».
Сказал и сам подумал: а знает ли она, что такое шейка бедра и чем это может грозить пожилому человеку?
– Или Вы гордый человек и просить никого не хотели? -продолжаю я.
– Нет, дорогой. Простая я – не гордая. Никого у меня не осталось, а тем далеким родственникам, кто ещё жив, я не нужна. Одна я свой век доживаю. Вот молю Бога, чтобы скорее прибрал к себе.
О том, что я тоже остался один, говорить бабушке, я не стал. Мы вместе вышли из магазина. Я помог ей спуститься по скользким ступенькам на посыпанный солью асфальт. Предложил проводить её домой, помочь отнести сумку, но она отказалась.