– Да-а-а… удивился я. – Вот это нож! Какая прекрасная вещь!
– Нравится? – спросил он.
– Очень…
– Давай двадцать копеек.
– Зачем? – не понял я.
– Давай быстро монету, пока я не передумал.
Я достал кошелёк, нашел монету и подал ему, не понимая толком, что он решил. Он взял монету и произнес:
– Этот нож мне очень дорог, но я дарю его тебе. Он – твой…
– А двадцать копеек здесь причем? – спросил я.
– Таков обычай! Ты что, не знал о нем?
– Нет…
– Будешь знать, Толик. Когда тебе дарят нож, ты обязан дарителю дать любую монету, иначе у тебя с этим ножом обязательно будут большие неприятности. А теперь давай выпьем за то, что я потерял, а ты приобрел. Наливай…
Прошло уже много лет, а перочинный нож, подаренный мне «N» в городе Горьком, я храню до сих пор. Потерял только где-то зубочистку. Но она мне теперь и не нужна – зубов уже давно нет… одни протезы.
К глубокому сожалению «N» вскоре после увольнения из армии ушел из жизни – рак легкого.
Светлая ему память!
Господи! Помоги мне!
История ухода в религию молодого мужчины, которую я хочу рассказать, подлинная. Я только изменил имена героев, не указал название посёлка и железнодорожной станции, чтобы лишний раз не травмировать ещё здравствующих далеких родственников.
При рождении его назвали Алексеем, но в жизни он для всех был просто Лёха. Родился он от второго брака отца младшим ребенком. Старшим был брат Степан. Росли ребята в семье преподавателя физкультуры и санитарного врача.
Подавляющее большинство населения посёлка работало на Южной железной дороге. В молодости отец Алексея работал преподавателем физкультуры в школе (окончил физкультурный техникум в Харькове). Но когда стало трудно работать на спортивных снарядах – перешел на работу на топливный склад. Отпускал жителям посёлка уголь и дрова.
Мама Алексея, Галина Михайловна, после окончания санитарно-гигиенического факультета Харьковского мединститута работала главным врачом районной санитарно-эпидемиологической станции.
Никто в их семье не считал себя верующим. Церковь Покрова Пресвятой Богородицы (построена в 1900 году) была практически рядом с домом, у железнодорожного вокзала, но никто из членов семьи туда никогда не ходил.
Во время войны и оккупации посёлка немцами церковь некоторое время работала, но когда пришли наши войска, её снова закрыли. Батюшка и другие церковнослужители исчезли. Говорили, что их арестовали, но, правда это или нет, никто в посёлке не знал.
Половину церкви оборудовали под кинотеатр, а вторую половину заняли под колхозное зерно и сахарную свеклу. Недалеко от посёлка (до войны и после её окончания) работал крупный сахарный завод. Колхозы района специализировались на выращивании сахарной свеклы.
По традиции церковные праздники в доме отмечали, как и все жители посёлка. На Пасху бабушка пекла вкусные куличи, красила яйца. На Троицу украшали комнаты зеленью. Икона висела только в комнатке бабушки. Никто, кроме неё, в семье не молился.
После окончания школы Алексей поступил в химико-технологический техникум. Окончил его и был призван в армию. Попал в учебную дивизию, где готовили пополнение для «ограниченного контингента советских войск», находившегося в Афганистане.
Поскольку тогда ещё шла война в Афганистане, родители Алексея боялись, что после завершения учебы его могут отправить на войну, но он попал в авиационную часть недалеко от Воронежа.
По окончании срочной военной службы он вернулся в свой посёлок и женился на девушке, с которой познакомился ещё во время учебы в техникуме. Звали её Леной. Родились двое детей – сын Вячеслав и дочь Настя.
Алексей устроился на своей станции мастером по ремонту железнодорожных кассовых аппаратов. Он хорошо разбирался в технике. Ездил по близлежащим станциям по вызовам начальников вокзалов.
В школе, техникуме, в армии, на работе он всегда был активным общественником, состоял в комсомоле, но в партию не вступал, и никогда религия его не интересовала.
Отец Алексея был убежденным атеистом, членом КПСС. Когда я однажды приехал к ним в гости и после ознакомительного похода в храм спросил его (просто ради любопытства):
– Андрей! Ты хоть один раз ходил в церковь?
Он с удивлением посмотрел на меня и ответил:
– Во-первых, я коммунист. А во-вторых, я не ходил, не хожу и никогда туда не пойду!
Я спросил его, почему у него такое отношение к церкви? Сам я в то время был офицером, членом КПСС и тоже церковь обходил стороной по понятным соображениям. Он посмотрел на меня и сказал: