Ответ пришел отрицательный. В анализе крови нашли серьёзные изменения и ему отказали в операции. Почему в областной больнице никто не обратил внимания на анализ крови, я не знаю. Надежда на излечение (хотя бы временное!) исчезла…
А дальше начал работать «закон подлости». Отец Алексея перенес сначала один инсульт, через некоторое время второй с более тяжелыми последствиями. Получил первую группу инвалидности, с трудом передвигался по квартире, на улицу не выходил.
Алексей с мамой ухаживали за ним. А через некоторое время в семью снова пришло горе. Мама накануне своего юбилея (75 лет) перенесла обширный инсульт с нарушением речи. Она не могла вставать, ходить, сидела только в подушках.
На больного Алексея свалилась непомерная нагрузка. Два инвалида первой группы… Старший брат Степан приезжал с женой из областного центра помогать только вечером в пятницу, а в воскресенье возвращались домой. Они оба работали.
Отец Алексея после третьего инсульта умер. Мама медленно восстанавливалась, начала передвигаться по квартире. Алексей купил ей инвалидное кресло. Восстановилась не полностью речь.
А он все больше и больше уходил в религию. Постился сам и заставлял маму держать пост, хотя больным и немощным Церковь разрешает во время поста питаться в обычном режиме. Приготовить себе еду, она не могла и вынуждена была кушать то, что готовил Алексей.
Степан, приезжая каждую неделю к маме, пытался, как он говорил «опустить его с небес на землю», но Алексей был непреклонен в своих убеждениях. Считал, что Иисус Христос не дал ему умереть в вагоне электрички, и поэтому он никогда не перестанет верить в Спасителя…
Мышонок или бесплатный сыр
Наше учреждение, в котором я служил, находилось на территории Главного военного клинического госпиталя имени Н.Н. Бурденко в старом двухэтажном флигеле. Построен он был очень давно. Никто не помнил, когда был капитальный ремонт здания. Когда-то это была обычная "коммуналка", в маленьких комнатках которой жили врачи и медсестры. Затем много лет там размещались вещевая и продовольственная службы госпиталя.
Почти круглый год шел так называемый косметический ремонт отдельных комнат. Строители переходили из кабинета в кабинет, и через некоторое время возвращались обратно.
Пока все офицеры отдела во главе со мной были в командировке в Сибири, в моем кабинете сделали ремонт. Побелили стены, потолок. Покрасили тёмно-вишневой краской (на складе не было белил) старое, давно и наглухо закрытое окно.
Стены всех кабинетов (2/3 высоты от пола) были облицованы древесно-стружечными плитами, покрытыми лаком. Несколько лет назад строители закрыли ими стены, пораженные грибком. Когда-то полы во всём флигеле были паркетными. Но время и плохой уход за ним сделали своё дело.
Он весь, как говорят, «гулял», скрипел, местами вздулся, вылезли отдельные дощечки. Во время ремонта строители, якобы, перебрали, отциклевали, покрыли лаком паркет и заменили несколько плиток.
Когда мы вернулись из командировки и хотели ставить на место мебель, я, осматривая кабинет, обратил внимание, что в дальнем углу комнаты две плитки паркета плохо подогнаны к плинтусу и имеется небольшая дыра.
Хотел пригласить паркетчиков для устранения дефекта, но в суматохе забыл, и дыра в углу кабинета так и осталась. Дело шло к зиме и мыши с улицы стали активно возвращаться на зимовку в здание.
Рядом стояли ещё два таких же старых флигеля, но грызуны почему-то шли именно в наш. Возможно потому, что у нас во всех кабинетах и в архиве хранилось несколько сотен томов с подшитыми (приклеенными) документами. Так что голодная зима, именно у нас, мышам не грозила.
Известно, что рядом с человеком мыши довольствуются практически любыми доступными кормами, вплоть до мыла, свечей, клея и т.п. Они одинаково охотно питаются зерном, мясом, шоколадом, молочными продуктами. В природе при избытке корма делают запасы. Едят рис и овёс. Очень любят сыр.
Сотрудники учреждения (кроме женщин) никакого внимания на них не обращали. Привыкли друг к другу. Мыши обнаглели, бегали даже днем по комнатам и коридору.
Активной борьбы с грызунами никто не вел. Иногда появлялся санитар-дератизатор, раскладывал у нор и по комнатам приманку, но мыши никогда её не трогали и обходили стороной. Откуда они знали, что внутри отрава?
Рядом с кабинетом начальника комиссии была комната, где с документами работали три женщины. Две из них на грызунов не реагировали. А молодая Ирина боялась мышей, как огня. Однажды наглая мышь взобралась по шторе к Ирине на стол и стала копаться в лежавших там документах (оказывается, мыши, как заправские альпинисты, отлично лазят по шелковым шторам). Ирина в это время, отвернувшись от своего стола, работала с картотекой.