Пожалуйста, не бросайте свою работу теперь. Помогите тем, кто все еще нуждается в вас – помогите нам, помогите Рози! Не обрекайте ее на ту же судьбу, что и того малыша… – Тут ее голос заглушили слезы. – Не бросайте нас, пожалуйста.
Он смотрел на нее с холодным безразличием. Она намерена простить его, потому что нуждается в нем, нет и капли искренности в том, что она говорит.
Он собирался изложить ей все это, когда заметил застывшую на ее ресницах слезу – она висела так бесконечно долго, потом медленно скатилась по ее щеке к подбородку, остановившись у дрожащего рта…
И что-то случилось. Ему захотелось поверить этой женщине, найти утешение в ее словах… Но он не мог… слишком долго он жил в страшном мире, чтобы поверить в счастливый исход.
– Это убивает меня, – прошептал он, – съедает живьем. Стоит закрыть глаза, как я вижу лицо Джонни… его улыбку… вижу страх в его глазах, вспышку надежды… – Он весь дрожал. – Я был тяжело ранен и не мог пошевелиться, но я все видел и слышал… когда Бамптон выстрелил в него…
Слизывая слезы с губ, Ева спросила:
– Почему никто не остановил его? Разве вы там были одни? Кроме вас никто не видел, что происходит?
– Было темно, и все растерялись. Бамптон даже не пытался убежать после того, как выстрелил в меня. Генри в ответ на его выстрел тоже выстрелил наугад туда, где тот стоял с винтовкой, все еще направленной на меня. Думаю, Генри решил, что убил его… и в этот момент Бамптон выстрелил в мальчика…
– О боже, боже… – бормотала Ева, чувствуя себя беспомощной перед его горем.
Даже зная, через что прошел человек, невозможно точно представить его переживания.
Она тоже ела себя поедом при мысли, что не смогла уберечь ребенка, которого любила больше жизни.
Алан не сразу понял, что мягкие руки Евы обнимают его, а осознав, обнял ее за талию, поднял голову с ее плеча, с удивлением всматриваясь в ее лицо. Какая прекрасная улыбка цвела на ее губах, таких красивых, что он не мог им противиться… Как благодарность за мир, ниспосланный его душе после стольких месяцев самообвинения. Его губы нежно прильнули к ее губам и задержались, пока он не почувствовал ответный поцелуй.
Чуть отстранившись, он посмотрел в глаза Евы. Вспышка, озарившая ее лицо, заставила его затаить дыхание. И снова его губы коснулись чего-то сказочно мягкого и нежного. Он почувствовал, как закружилась голова, но не знал, что Ева переживает то же самое… Руки ее скользнули вдоль его плеч и обвились вокруг шеи. Она хотела почувствовать его ближе. Рот Алана все еще не расставался с ее губами, руки гладили спину.
Чувство легкого безумия охватило Еву, никогда еще не желала она никого так страстно, как этого человека. Какое-то наваждение… Что происходит? Она здесь не для любовных утех, ей нужно отыскать дочку. Ева застыла в его объятиях.
Целуя ее в подбородок, Алан услышал тихий стон. До него не сразу дошло, что это звук не удовольствия, а протеста. Глазами, горящими страстью, он посмотрел ей в лицо. Выражение ужаса, ясно написанное на нем, заставило его осознать то, что он делает. Алан похолодел. Опустив руки, он почти отпрянул от нее.
– Простите… – Он смущенно покачал головой. – Я не знаю, как это получилось…
Ева не хотела объяснений тому, что произошло между ними, она просто хотела забыть это.
– Ничего. Это моя вина…
– Нет. – Алан неуверенно провел рукой по волосам. – Это я виноват…
– Забудем об этом, – предложила Ева.
– Да, – согласился он.
Отойдя от нее, он шепнул «спокойной ночи». Его ладонь лежала уже на дверной ручке, когда Ева сказала:
– Завтра…
– Завтра видно будет, – прервал он ее.
Она хотела возразить, но только кивнула, слишком взволнованная, чтобы спорить.
– Больше никаких бритв по ночам, – добавил он.
– Хорошо, – улыбнулась Ева. – И никаких разговоров о том, чтобы оставить дело, пока Рози не найдена, – добавила она.
Алан не захотел встретиться с ней взглядом.
– Увидимся утром…
6
Ева наблюдала за тем, как Алан ставит чемодан на сиденье своего темно-красного «седана».
– А как быть с моей машиной? – спросила она.
– Я как раз хотел поговорить с вами об этом. – Он выпрямился, закрыл дверь и прислонился к ней. – Думаю, лучше нам отправиться в Спрингфилд на разных машинах.
– Почему?
Он бросил взгляд на нее. Ей не понравится то, что он скажет, но он до утра обдумывал сложившуюся ситуацию.
– Я все решил. Хорошо, я буду работать над этим делом, но только сам. Я привык действовать один. Вы очень помогли мне своей информацией, но остальное – мое дело. Вы принесете больше пользы своей дочке, если отправитесь домой и приготовитесь к ее возвращению.
– Вы пытаетесь избавиться от меня, – возмутилась Ева.
– Я профессиональный федеральный агент и знаю, как вести себя на поле битвы. Вы же не подготовлены к такой работе.
– Нет, – упрямо качнула головой Ева. – Я не допущу, чтобы вы от меня избавились. Я поеду с вами и буду там, где вы найдете Рози. Если вы не возьмете меня с собой, тогда я отправлюсь одна, но вслед за вами.
– Разве вы забыли, что я рассказывал вам вчера? Ваш муж может стать опасным не только для дочки, но для всех, кто встанет у него на пути. Помните его угрозу? От одного вашего вида он может взбелениться. Вы хотите нести ответственность за смерть собственного ребенка? Неужели станете рисковать ее жизнью, только бы настоять на своем.
– Вам незачем знать причины, почему я хочу ехать. Может быть, я единственная могу спасти ее, – прошептала Ева онемевшими губами. – Об этом вы не думали? Он хочет причинить боль не Рози, а мне. Я не такой знаток человеческой души, каким вы считаете себя, – продолжала она с легким сарказмом, – но я знаю своего бывшего мужа.
– Знаете? Неужели?
– Достаточно хорошо, чтобы понимать: существует единственный способ отобрать у него Рози целой и невредимой – если я буду там.
Алан всматривался в ее лицо.
– Значит, вы не думаете, что его угроза подлинная? Что он причинит зло девочке?
Как бы хотелось ей подтвердить эти слова! Но она знала, что это будет ложью. Разве его угрозы не преследовали ее каждую ночь, оборачиваясь кошмарами? Сколько раз она просыпалась, слыша крик Рози: «Мамочка! Мамочка!».
– Я вам говорю, что поеду. Вы не можете меня остановить.
Алан видел ее решительность и понимал, что напрасно тратит время.
– Хорошо. – Он уступил, но только временно. – Оставим вашу машину здесь и поедем на моей.
По дороге они молчали. Им было нечего сказать друг другу.
До этого момента она не обращала внимания на то, как он одет. Но сейчас вдруг заметила – Алан расстался со старыми джинсами и свитером, облачился в элегантный темно-синий костюм, белую рубашку и темный галстук. Он был очень хорош собой.
Почему такой привлекательный мужчина не женат? Он ничего не говорил о своей личной жизни. Ее взгляд остановился на руках, державших руль. Кольца нет. Но это еще ничего не означает.
Ее мысли вернулись к их первой встрече. Она вспомнила его взгляд. Почему он смотрел на нее, как на привидение? Неприятная мысль мелькнула у нее в мозгу…
– Я напоминаю вам Кэтти Браун? – спросила она.
– Нет.
– Ничуть?
– Ничуть.
– Она была молодая? Когда ребенку только четыре года, мать не может быть старой.