Вечер удался. Рози управляла происходящим, как маленькая принцесса. Все крутилось вокруг нее, очаровательной именинницы с огромными голубыми глазами и радостной улыбкой. Ева словно наяву видела дочь – в белом платье с кружевами и такими же штанишками, она протягивала к ней ручонки, требуя, чтобы мать взяла ее на руки.
Неожиданно Чарли схватил ее и резко отошел в сторону, унося девочку от Евы, уже протянувшей к ней руки.
Рози вначале удивилась, потом личико ее сморщилось, и она внезапно расплакалась.
Вспышка гнева на лице мужа так потрясла Еву, что она онемела. Никогда раньше не видела она такого выражения на его спокойном, добродушном лице. Рози продолжала хныкать, и ее слезы вывели Еву из остолбенения.
Чарли встретился с ней взглядом и тут же освободил ребенка, чтобы девочка могла побежать к матери. После этого он исчез и не появлялся до разъезда гостей.
Тогда Ева впервые попробовала поговорить с ним о его странном поведении. Он сердито отрицал наличие у себя каких-то проблем с психикой и с горечью обвинял ее в том, что она пытается монополизировать любовь дочери.
Еву поразило такое обвинение, и она не знала, что сказать. Позже он вообще все отрицал. Вероятно, тогда следовало не успокаиваться, а задуматься над такими колебаниями настроения Чарли. Это ее вина.
Если бы… если бы…
Ева щекой коснулась стекла и тут только заметила, что плачет. Нужно держать себя в руках. Отойдя от окна, она вытерла мокрые щеки. Незачем ворошить старое. Что случилось, то случилось.
Важен сейчас не Чарли, важна дочь, Рози. Это она сама виновата, что не опомнилась раньше и не уберегла девочку от Чарли, пока тот не причинил ей вреда или не заразил своим безумием.
Спокойствие, спокойствие. Ева глубоко вздохнула. Губы у нее дрожали, и она прикусила их так сильно, что почувствовала вкус крови. Как сохранять спокойствие, если Рози до сих пор у него? Он способен на все, даже на убийство. Она должна найти дочь – и побыстрее!
Вдруг ей припомнилось, что сказал Алан Стоун, когда в конце концов согласился помогать ей: «Может быть, вы проснетесь когда-нибудь утром и обнаружите, что горько сожалеете о том дне, когда нашли меня и попросили о помощи».
Что он имел в виду?
Алан в который уже раз пересматривал документы, когда легкий шорох со стороны лестницы нарушил его сосредоточенность. Минуту спустя в дверном проеме появилась Ева.
– О, я не знала, что вы… Я побеспокоила вас? – спросила она с тревогой. Меньше всего ожидала она найти его внизу за работой глубокой ночью.
– Нет, – коротко бросил Алан, закрывая блокнот и кладя ручку. Затем он встал и устало выпрямился. – Я готов сделать перерыв.
Ева внезапно оробела и не смогла прямо спросить, что он имел в виду, когда говорил, что она пожалеет о своей встрече с ним. Что-то удержало ее.
Идя вместе с Аланом к кухне, она невольно старалась держаться подальше от него, особенно в темном узком коридоре. Что касается мужчины, то он, казалось, совершенно ее не замечал.
Оказавшись на кухне, он щелкнул выключателем и направился к холодильнику. Молчание, которое следовало за ними из гостиной, стало совсем тягостным, когда он открыл холодильник и начал ставить еду на стол.
Ева стояла, наблюдая за ним и стесняясь признаться, что умирает от голода. Как жаль, что она не осталась в своей комнате. Если бы знала, что он не спит, ничто не заставило бы ее сойти вниз до утра.
– Хотите сандвич?
Она подскочила при звуке его голоса и пробормотала:
– Сандвич – это замечательно, и еще чашку того чая, который мы пили раньше, если это не трудно.
– Я собирался сделать кофе. Хорошо?
Молча кивнув, она увидела, что Алан отвернулся, не ожидая ее ответа.
Он взял нож левой рукой и принялся неловко резать помидор. При первой же попытке мягкий помидор чуть не раздавился.
– Черт, – пробормотал он сквозь зубы.
– Я думаю, – раздался ее голос, – у меня это получится лучше.
Алан молча протянул ей нож. Несмотря на все его старания, их пальцы встретились на костяной ручке. У него внутри все замерло. Дыхание прервалось, даже кровь, казалось, застыла в жилах. Глаза его остановились на их соединенных пальцах, потом медленно поднялись к ее лицу.
Мягкие губы Евы открылись от удивления. Не понимая, она смотрела на него, беспокойный огонек зажегся в ее серых глазах.
Он быстро пришел в себя и отдернул пальцы, потом отошел от стола.
– Все, что вам нужно, лежит на столе, можете есть, – сказал он грубо, перед тем как выйти из комнаты.
Когда он вернулся, она медленно жевала сандвич. Рядом с ней стояла другая тарелка с сандвичем и кружка с горячим кофе.
Он молча занял свое место за столом, поднял чашку и сделал большой глоток, перед тем как взять сандвич. Откусил, не торопясь разжевал и проглотил, но не почувствовал никакого вкуса, словно тот был из картона, но ему было все равно. И он решил съесть все до последней крошки, даже если подавится.
– У нас из-за этого, вероятно, будут кошмары.
Алан перестал жевать и посмотрел в ее сторону.
– Еда, – объяснила она. – Ночная еда вызывает кошмары.
Мужчина никак не отреагировал на ее слова. Тишина в кухне словно обрела объем и плотность. Когда их тарелки опустели и они сварили еще кофе, Ева отважилась.
– Нам вовсе не обязательно нравиться друг другу только из-за того, что мы работаем вместе.
– Что заставляет вас думать, что мы работаем вместе? – спросил он без всякого выражения.
– А разве нет? Я не собираюсь…
– Расскажите мне о своем муже.
– Моем муже? – Быстрая перемена темы ошеломила ее. – Что именно вы хотите знать?
– Что он делал, когда не преподавал?
– Делал? Вы имеете в виду хобби?
– Если хотите… – Он пожал плечами.
– Ну… – Ева нахмурилась. – Он… любил читать.
– А как в отношении спорта?
– Вы имеете в виду, любил ли он смотреть футбол в понедельник вечером?
– Нет. – Отодвинув свой стул, Алан взял кружку и решил налить еще кофе. – Занимался ли он спортом? Или, может быть, увлекался охотой или рыбной ловлей?
– О! Я… не… знаю. Во время нашего брака, определенно, нет. А раньше… – Тонкая линия появилась между ее бровями, так она пыталась собраться с мыслями. – Даже не помню, говорил ли он когда-нибудь что-то подобное.
– А друзья?
– Что?
Алана раздражали ее вопросы, но он проглотил сердитые слова и терпеливо спросил:
– Знаете вы кого-нибудь, может быть, на работе, с кем он был особенно близок? Кого-нибудь, кто, возможно, не приходил в ваш дом и не был вашим другом.
– Вы имеете в виду мужчину?
– Кого угодно – мужчину, женщину или ребенка.
– Я… – Она покачала головой. – Я не знаю.
– А как в смысле девушек?
– Девушек?
– Вы когда-нибудь говорили о них?
– Нет. Мы не обсуждали того, что было у него до нашей встречи.
– Вас это не интересовало?
Ева хотела просто отрицательно покачать головой, но потом увидела, что он стоит к ней спиной, и тихо ответила:
– Нет.
– А о ваших знакомых парнях?
Алан уже наполнил свою кружку и повернулся к ней.
– Мы никогда не обсуждали никого из наших бывших… с кем расстались, – ответила она сдержанно.
– Сколько времени вы были женаты? – Он поднял брови.
– Почти шесть лет. – Женщина неловко глотнула.
Он кивнул так, что ей это не совсем понравилось.
– Расскажите о его семье.
– У него не было семьи.
– Не было? А как отец и мать?
– Он… не говорил о своем отце никогда. А его мать умерла.
– Где она умерла?
– Где-то здесь, – медленно ответила она. – Точно не знаю… Он не любил вспоминать о прошлом.
– Откуда вы знаете? Он это говорил? – спросил Алан.
– Н-нет. Было очевидно, что он не хочет распространяться о своей жизни перед тем, как мы встретились, а я не хотела его расспрашивать.