Тишину прорезал громкий детский плач, и Лили с облегчением вздохнула.
– Адам родился, – прошептала Ева девушке, положив руку на ее плечо.
Бесчисленные духи, существа, животные, рыбы и насекомые – вся Вселенная издала радостный крик, и духи-гонцы понесли благую весть во все ее концы.
– Гонцам известны порталы, соединяющие миры, – объяснила Ева. – Они отправились во все уголки Вселенной, чтобы принести радостную весть о нашем Отце.
С двух противоположных сторон и из темноты за спиной Адоная появились огромные силуэты трех существ.
– Кто это? – поинтересовалась Лили.
– Это херувимы, – ответила Ева тоном, в котором слышалось большое уважение.
Каждый из трех силуэтов был гигантским, но по мере приближения к Вечному Человеку они постепенно уменьшались, пока не стали обычного человеческого роста. Несмотря на это, в их присутствии девушке казалось, что сама она стала гораздо меньше. Ноги херувимов не касались земли, а за их спинами угадывались огромные, мощные невидимые крылья.
Двое херувимов, подошедших к Адонаю с противоположных сторон, почтительно склонили головы. Третий помедлил, но потом тоже поклонился. У него на голове сияла корона, украшенная двенадцатью большими драгоценными камнями. Вечный Человек обратился к херувиму в блистательной короне:
– Смотри, Миропомазанный херувим. В Моих руках младенец, венец Моего творения. Этот младенец будет управлять всем, что Я сотворил, – видимым и невидимым.
У Лили было так много вопросов, но, сама не зная почему, она застыла в благоговении перед младенцем.
Голос ангела был полон теплоты, но прозвучал спокойно и сдержанно:
– Адонай, вижу, Ты собрал у Своих ног кучку земли и пыли. Ты впустил Свое дыхание в эту кучку грязи, и что изменилось? Да, Ты создал младенца по Своему образу и подобию, но это слабое, хрупкое и беззащитное дитя… и его появление в мире ничего не меняет. Ты создал мир таким, каким его видишь, Ты вечен, и природа Твоя нерушима. Зачем Тебе показывать Себя с этой бесконечно слабой стороны? Зачем Ты вдохнул жизнь и дал надежду такому слабому существу?
Лили нахмурилась.
– Все младенцы слабые и беспомощные, – пробормотала она сквозь зубы.
– И такими мы остаемся всю свою жизнь, – добавила Ева.
Лили подняла на нее взгляд, но Ева не стала развивать свою мысль.
– Ты удивлен? – спросил херувима Адонай, глядя на него взором, полным материнской любви, отеческой доброты и божественной праведности. – Удивлять – это в моей природе. Так что же, мой любимый Миропомазанный херувим, окажешь ли ты честь?
С этими словами Адонай приподнял ребенка, показывая его ангелу, и Лили увидела, что младенец все еще соединен с землей пуповиной.
На лице херувима появилось выражение непонимания.
– Мачиара? – спросил он.
Вечный Человек кивнул.
Пальцы Евы на плече Лили сжались крепче. Херувим не стал брать младенца на руки, а из складок своей сотканной из лучей солнечного света одежды достал небольшой, острый как бритва нож. Лили невольно открыла в испуге рот. Одно легкое движение этим ножом, и горло младенца будет перерезано, что, без сомнения, докажет слабость и беззащитность новорожденного.
Но ангел аккуратно перерезал ножом пуповину младенца, которого Адонай с любовью снова прижал к Своей груди. Новорожденный спокойно и сладко спал в крепких руках Господа.
– Спасибо!
– Ты оказал мне большую честь, – произнес ангел, с изумлением рассматривая лезвие ножа с каплями крови и кусочками грязи. – И это действительно венец Твоего творения?
Ангел вытер лезвие о ткань одежды Адоная и спрятал его в ножны.
– О, Лучезарный, – ответил Адонай, покачивая на руках младенца. На его до этого ослепительно белых одеждах появилось пятно крови и земли. – Существуют тайны, непостижимые даже тебе. Этот младенец – плоть от плоти Моей, и любовь Моя к нему будет вечной. Никто никогда не скажет, что Их появление в мире ничего не меняет.
На глаза Лили навернулись слезы.
– Но почему же Он называет ребенка во множественном числе «они»? – вытирая тыльной стороной ладони слезы со щек, спросила она Еву.
– Смотри, – ответила Ева. – Придет время, и ты все поймешь.
– Вот что Я тебе скажу, ангел, – произнес Адонай, – будь кротким и смиренным, склони голову и помни свое место. Да пусть твой путь будет путем любви и служения.
– Я склоню голову, – ответил херувим неуверенно, – перед Тобой.
– Не только передо Мной, – потребовал Человек-Бог, – но и перед этим младенцем. Они – цари, и у них есть свое царство. Ради них ты служишь и не должен забывать о своем месте. Ты должен служить им всей душой.