— Умненькая? — спросил я.
— Ты должен быть умнее, — сразу расставила все по местам Ева.
И вот целый год позади, а у нас с Евой не разбери поймешь. Она не то чтобы равнодушна ко мне, но непостоянна.
— Ихняя сила в этом и есть, — подмигивал Володя.
Я злился.
— Какая сила?
— Ихняя.
— В чем выражается?
— Чтоб увернуться.
— А дальше?
— Пока не поймаешь.
Сам Володя поймал все сразу. На картошке он три дня присматривался, на четвертый остановился возле Светланы: эта.
— У нее жених, — предупредила его Ева.
Ева легко выдавала чужие секреты и не подпускала к своим.
— Какой такой жених?
— Парень у нее в армии.
— Он в армии, а я здесь.
И Володя принялся за дело. С утра до вечера снимал Светлану разными камерами и объективами. До утра сидел на крылечке дома, в котором жили красавицы. Подбрасывал в форточку цветы, сорванные в соседних палисадниках. На пятый день осады изобразил из себя Симеона-столпника. Возле хаты был столб на бетонной подпоре, при желании на него можно влезть.
— Помоги.
Я помог.
Володя потоптался на крохотном пятачке, обнял, как жену чужую, столб и затих. Я постоял внизу, подумал, отошел к забору и сел.
Скоро девушки выскочили из хаты, впереди Ева, за ней Нина, Светлана выглядывала из сеней.
— Вовочка, ты что там делаешь? — крикнула Ева.
— Стою.
— Зачем?
— Чтоб вышла.
Нина толкнула локтем Светлану и прыснула.
— Долго стоять будешь?
— До конца картошки.
Тут они вовсе развеселились и ушли в дом.
— Промашечка вышла, — сказал я.
— Никогда! — поменял опорную ногу Володя.
Светлана вышла в брюках, свитере, куртке, теплой шапочке. Спуститься со столба Володе оказалось сложнее, чем влезть. Я подставил вытянутую вверх руку, Володя оперся на нее ногой — и рухнул вниз всеми своими восьмьюдесятью килограммами.
— Ты живой?.. — подскочила к нему испуганная Светлана.
Володя, кряхтя, стал собирать рассыпавшиеся кассеты с фотопленкой. Я потихоньку побрел домой, радуясь, что у Володи все в порядке. Но у него так и должно быть. Вислоусый парубок из Прикарпатья, он был старше нас, опытнее, ну и способности никуда не денешь. Уж если Володя за что-нибудь брался — атас, парни. Он фотографировал, собирал коротковолновые приемники с наушниками, вязал крючком, тягал штангу в университетском спортзале.
К концу первого курса Володя переселился к Светлане, сильно потеснив ее родителей и младшую сестру-гимнастку. Но это всеми нами было воспринято как должное. Сама Светлана уже давно не понимала, как можно ходить, есть, спать, сидеть на лекциях и сдавать экзамены без Володи. Кажется, она и думать перестала самостоятельно. Таращила на подруг круглые глаза, тупо кивала головой, оглядывалась на Володю: «Что мне им сказать?»
Ева и Нина отдалились от Светланы, не сильно переживая. Кошечки, гуляющие сами по себе, они находили удовольствие в общении друг с дружкой. Окруженная поклонниками с физфака Ева — и немного отстраненная, медлительная Нина, при ближайшем рассмотрении обнаруживающая глубину суждений. А также, вероятно, и чувств, потому что воздыхателей у нее было всего двое. Оба старшекурсники и без пяти минут аспиранты, один переводчик с английского, второй журналист.
У меня с Евой не заладилось с первой картошки. То она фыркнет, то я, и оба с опасной склонностью укусить или царапнуть до крови. При этом весь курс дружно пророчил нам свадьбу, если не первую, то следующую, после Володи со Светланой. Больше остальных усердствовала Ленка-комсорг, буксиром таскала нас из угла в угол, заставляя объясняться. Ева снисходительно улыбалась, я злился.
Конечно, я догадывался, что мы с Евой из параллельных миров. Видим друг друга, осязаем, но слиться, как Володя и Света, не можем. Во-первых, ни один из нас не умел уступить. Точнее, не умел я, Ева не хотела. И ясно давала мне это понять. Ну а с меня вообще взятки гладки. Когда было научиться? Сразу после школы семнадцатилетним отроком в университет.
Необходима была пауза. И у меня хватило мозгов ее взять.
Но прежде надо сказать о Крокодиле, потому что не только подруг было трое, но и нас. Я, Володя и Крокодил, такова троица. Крокодил вырастил свою зубастую пасть в Донбассе, и он был во всех отношениях достойным шахтерским сыном. Рост под два метра, кулаки как кувалды, светло-серые глаза, удивляющиеся этому странному надводному миру. Крокодил вылез из-под воды, это становилось понятно всем, кто с ним сталкивался. И не только вылез, но дополз до филфака, распихал лапами окружающих и впал в спячку. То есть он ходил на занятия, ел, спал, читал книжки — и ждал, ждал добычу, игриво скачущую на берегу.