– Ева! Наконец Ева проснулась! Мы ждали этого три года! – до безумия счастливый мужчина с красными, кажется заплаканными глазами, обнял меня так, что пару позвонков с треском хрустнуло.
«Может поэтому я вчера там никого не увидела?» – поездом промчалась мысль в голове.
– Давайте все вместе навестим её! – снова закричал взбудораженный отец. Он, как истинный вождь племени, исторически повёл за собой толпу людей. Все они взяли с собой бокалы, немного сушёной рыбы и кутьи. Будучи в самом хвосте шествия, на всём пути меня одолевало сомнение, и, вернувшись в ту комнату снова, я с непониманием осмотрела родню. Внутри снова никого не было, только на столе стоял включённый монитор, со стандартным рабочим столом windows и переливающейся, с одной скоростью, лентой на системном блоке. А родственники, как приворожённые, прыгали вокруг от радости, словно видели перед собой что-то необычное.
– Мы так счастливы, родная, что ты наконец вернулась. Почему тебя так долго не было? – повернувшись лицом к компьютеру, задавал странные вопросы мужчина, который совсем недавно чуть не сломал мне позвоночник.
– Это просто машина. Здесь никого нет, вы с ума все сходите? – губы задёргались от ярости. Видя перед собой шесть взрослых идиотов, меня одолевали странные чувства.
– Нет, это неправда. Она сама включилась, ночью. Как в прошлый раз.
– Да над вами издеваются! Просто кто-то из детей тыкнул кнопку здесь, впереди, – коверкая голос до безобразия, мне стало стыдно, что приходится рушить все надежды молодых родителей. Но кнопки включения спереди я не нашла, она находилась сзади, в середине блока.
– Вот видишь, даже ты не нашла. Это Ева, девочка наша! – без устали повторяли счастливые родственники. Их глаза, наполненные непониманием в мою сторону, раздражали сильнее, чем те вещи, что льёт мне в уши мужик с кутьёй.
– Что за бредятина? И вы верите в эту хрень? Я даже слушать ничего не хочу, – выйдя прочь наружу, как пуля из револьвера, села подальше от входа, чтобы не слышать сверхъестественный бред, который льётся со скоростью течения Ниагарского водопада. И где-то там, в паре сотен метров, мой глаз зацепил знакомый силуэт – это была мама, что шла в магазин в компании пары детей. Моя надежда вновь вспыхнула. Среди всех тех бескультурных колхозников она была самым здравомыслящим человеком. Я рассчитывала услышать слова поддержки, хоть как-то отвлечься от информационного мусора.
– Мама! Мама! – кричала в спину на последнем дыхании, стремительно сокращая расстояние, – вы в магазин идёте? Можно с вами?
– Можно, Лиза, но денег немного, – ведя под ручку ещё двух маленьких девочек в платьице, она повернула корпус и состроила строгое лицо.
– Мне ничего ненужно, – это была неправда. Мне кажется, что многие в моём возрасте выпрашивали у родителей что-то вкусненькое в магазине. Сейчас я бы не отказалась от сникерса или какого-нибудь злакового батончика, – ты слышала, что они несут за бред?
– Про девочку ту? Я пока красилась особо не поняла ничего. Там бабка рассказала, что Ева умерла достаточно давно, рак у неё был, года четыре или три назад, уже не помню. И к ним внук приехал, стример он. Поменял себе компьютер, а родителям старый привёз, чтобы они фильмы смотрели. На следующее утро девочка не проснулась. Но включился монитор сначала, а после и всё остальное. Если они верят в это, то пусть так. Потерять ребёнка любому родителю страшно.
– А сколько ей было?
– Даже не знаю, не спрашивала.
Наш путь временно заморозился на дверях магазина. Свою совсем неширокую задницу я посадила недалеко от створок, откуда принимают товар с машины. Уставившись на ноги, было трудно даже сдвинуться с места. Невероятной величины стыд обвалился на мои хрупкие плечи. Вываливая всё нутро на стол, даже не спросив разрешения, поступила ли я правильно? Эти люди просто были счастливы, и, скорее всего, где-то в глубине души знали всю правду. Возможно, мне бы стоило попросить прощения, но не думаю, что хоть кто-то таит злобу. Они совсем не такие. И кем же стану я, если не попробую посмотреть на ситуацию под другим углом?
Смена обстановки благоприятно воздействовала на подрастающий мозг. Вернувшись в прохладную обитель, где сильно пахло жирной едой, я свернула, ни с кем не встретившись, в ту самую комнату. Леденящий страх почему-то снова сковал моё сердце.
– Тут кто-нибудь есть? – крайне неуверенно, стиснув зубы, спросила у пустоты.