Сейчас же этот мужчина, сильно осунувшийся и изрядно погрустневший, сидел в кресле напротив неё, ярко жестикулировал и рассказывал о своей жизни. В очередной раз, хотя Еве это все равно нравилось. Хоть такие односторонние, но все же разговоры радовали девушку. Она любила его, но все равно не могла быть с ним. Во всех отношениях он окончательно отвернулся от неё. Одаривая огромным количеством подарков, он пытался затмить ими какие то человеческие чувства...Господи это же просто бред, пусть они были бы последними нищими, она бы любила его, но сейчас она уже не понимает нечего. Сейчас в её голове и душе нет того прежнего чувства, теперь в груди теплилось уныние. В коем они пребывали уже несколько недель.
А остановил свой монолог и внимательно посмотрел на Еву, а после угрюмо сказал:
"Ты не слушала?"
"Конечно, слушала, хоть и не все поняла, не всегда ведь могу уследить за твоим ходом мысли."
"Мысль...к черту её...толку в этом уже нет. Я завтра сообщу водителю, он увезет тебя отсюда. Делать тебе здесь нечего. Уезжай, Ева!"
"НЕТ!...как ты можешь! Я останусь!"
А вскинул брови и почесал впалую скулу, изрядно ощетинившуюся.А после медленно проговорил:
"Я ведь уже говорил тебе...тут опасно, когда...когда они придут, они тебя не оставят."
"Какая мне разница...я останусь...или уйдем вместе!"
"Нет...Я уже никуда не пойду. Я буду здесь до своего последнего часа."
Ева замолчала, А тоже нечего не говорил, вместо разговоров он просто встал с кресла и направился в свой кабинет. Захлопнул дверь и видимо сел за свой небольшой стол. Читал письма друзей и все прочее, во что никогда не вникала Ева. На глазах девушки выступили слезы, прямо как тогда, в тот далекой летней ночью, когда Ева решилась убить себя. Револьвер тогда нанес незначительный урон девушки, но все равно её раздирала боль. Боль не от выстрела, боль от обреченности и безысходности. В тот день она думала, что А точно бросил её, таким образом она пыталась вернуть его себе...но получилось не до конца. Сейчас же они прямо как тогда, настолько же далеки друг от друга. Чёрт, эта ужасная английская литература сделала её сентиментальной, хотя А не нравится это увлечение, он уже не препятствовал этому. Да и вообще теперь не обращал внимания на то, что делала Ева. Тогда какого черта он её так оберегает...
Девушка зарыдала ещё сильнее, беззвучно, но проникновенно и максимально больно. Что будет дальше, этот вопрос крутился в голове, но ответ рядом с ним не всплывал. Да и вообще никаких ответов в голове больше не всплывало.
Ева встала с кресла, грустно взглянула на камин и медленным, тихим шагом направилась в свою комнату. Зайдя внутрь, она, не снимая своего черного платья, просто упала на кровать и забившись лицом в подушку, она продолжала рыдать.
А что есть вообще любовь? Что это такое? Насколько вообще далеки эти ощущения, это чувство от Евы. Когда она последний раз чувствовала себя любимой? Когда А пришел к ней в больницу? Когда наконец разрешил жить рядом с ним? Или же в последние месяцы в его новом имении? Да и вообще была ли любима Ева? Был ли тут смысл рассчитывать девушке на любовь? Столько людей метило на её место, а получилось лишь у неё, даже сестра была бы не прочь быть здесь, вместе с А, но ведь здесь сидит именно она. Тогда что в ней такого?
Эти вопросы не давали покоя, Ева просто сидела на кровати и вглядывалась в стену её темной комнатки. Что же во мне такого? Я не очень красива, не глупа конечно, но ведь и не великолепная отличница-всезнайка. Кто я вообще? Обычная девушка, работница фотоателье вот кто я...и нечего боле. Но тогда почему А выбрал меня? Почему сейчас с ним я? Опять этот вопрос, в какой раз Ева задала его себе? В 10, в 15? В давние времена, во времена взросления она бы такие вопросы не задавала, хотя и повода задавать их тогда не было.
Ева вздохнула, вытерла влажные от слез глаза и снова погрузилась в воспоминания.
Она тогда вместе с А шла вдоль его последней квартиры, он показывал её окрестности, а они дышали свежим, природным воздухом. Сколько там прошло уже с тех пор? Ева не могла вспомнить точно, но пусть полгода. Полгода немалое время, чтобы помнить о том событии лишь легкий запах горных растений и слышать звук раскладываемых прислугой приборов.
Тогда к А пришло много друзей, он всех приветствовал, чинно жал руки, а они...они будто бы пожирали его глазами. Неужели чувствовали, что конец будет таким? Что он будет вдали от них? В небольшом помещение вместе с последним человеком оставшимся рядом с ним? Знали ли, что это будет именно она, именно Ева? Вряд-ли...
Почему она вспомнила именно тот день? Ведь...ведь были и другие встречи друзей, тогда они встречали А более дружелюбно, салютовали, улыбались. А при виде Евы удивленно вскидывали брови, не ожидая увидеть её в тех местах. Но тогда...тогда не было нечего. Лишь присутствие Евы рядом с А, нечего боле. Никакой любви, впрочем...её никогда и не было наверно.