Если наука хочет заменить религию, она должна взять на себя ее обязательства и, требуя предпочтения себе, вынуждается дать человечеству более могущественные средства, указать скорейший путь к осуществлению конечных целей в жизни, чем это делает религия. И наука самоуверенно признает себя способной к этому. Она торжественно провозглашает, что только знание может привести человечество к лучшему будущему. "Если мы хотим привести в известность условия, от которых зависят успехи новейшей цивилизации, - говорит Бокль, - то должны искать их в истории накопления и распространения умственного знания. Физические явления и нравственные начала производят, конечно, 110 временам значительное расстройство в общем ходе дел, но с течением времени они приходят в порядок и равновесие и оставляют, таким образом, умственным законам свободу действовать независимо от этих низших, второстепенных деятелей". Такое решительное утверждение опирается на мнение, будто огромное развитие, совершающееся в нашей цивилизации, представляет главным образом умственное движение и будто нравственный прогресс общества стоит в прямой зависимости от роста знания. Но рассуждать так значит не знать сердце человека, не понимать, к чему призвана наука и что она может дать. Область науки обширна; если хотите, бесконечна; задачи ее велики. Она так много сделала и еще более сделает для человечества, что самое имя ее должно быть священно для мыслящих людей; - но двигательная сила культурного прогресса все же не интеллект и образование одно не улучшает нравы. Наука расширяет умственный горизонт человека, развивает его интеллектуальные силы, увеличивает нашу власть над природой, но возродить духовно человека, нравственно его возвысить она без содействия религии не может. Оставив путь длинных рассуждений, припомните хотя бы французских панамистов: сенаторы, члены парламента, редакторы влиятельных газет - все люди обширных знаний, крупных способностей, а в общем шайка мошенников. Прискорбно, но естественно. Сердце человека волнуется одними и теми же страстями, будет ли это сердце передового мыслителя или последнего поденщика. Простой галилейский неграмотный рыбак нравственно может быть выше десятка философов, светил науки. Сопоставьте, например, нравственный облик Бэкона Веруламского - отца опытной пауки - с негром-рабом, обрисованным в "Хижине дяди Тома", и вы убедитесь, что образование может изменить формы зла, сделать их более утонченными, но уничтожить зло, облагородить нравы - этого образованию не дано. Не науке путем обновления сердца вести людей к осуществлению Царства Божия на земле.