- Тогда что же? - возражали Аксакову. - Тогда вы отворяете настежь дверь всяким соблазнам? Всяким волкам, которые придут и расхитят стадо.
- Нет, - отвечаетъ Ив. С. Аксаков, - мы только будим спящих пастырей стада. Призываем их стать самим на страже, сменив стражу полицейскую.
Апостолы не знали сторонней поддержки. Их сила была в силе их духа, в силе прогюведуемой ими Христовой истины. Власть кесарей была не с ними, а против них, и они, однако, победили.
К этой победе, победе духа и зовет Ив. Аксаков предстоятелей русской церкви. Наиболыыаго простора и свободы для духовных сил верующих чад церкви и молит. Пробуждения живых, но сонных сил церковных; оживления вялой русской дерковной деятельности и чает:
"Внутреннее управление церкви, - говорит он словами г. Ив. П. в "Руси" в 1882 г., - должно быть предоставлено ей самой, а характер этого внутреннего управления определяется ясно как историей церкви, так и ее внутренним существом. Самым названием ее, которое дает, себе церковь. Церковь называет себя соборною, а потому и характер перковного управления должен быть - соборный. И никакия исторические обстоятельства, никакия формы народного и церковного управления не могут устранить в жизни церковной надобности собирать соборы".
Наше время, насущные нужды современной церковной жизни прямо взывают к такому всероссийскому церковному собору. Столько наболело в народной душе, столько накопилось неразрешенных религиозных вопросов, что канцелярским путем, предписаниями и циркулярами духовной коллегии с ее немногими членами по назначению, всех духовных нужд истомившейся народной русской души не утолить. Нужен свободный голос всей соборной церкви.
"Только при этом голосе свободной соборной церкви, заключает Ив. С. Аксаков словами приводимаго им автора, известного московского пастыря протоиерея Иванцова-Платонова, - и может восстановиться у нас правильное течение и самостоятельное развитие церковной жизни".
II. Владимир Соловьев.
В 1881 году, после ужасного события 1-го марта, Св. Синод обратился к чадам православной церкви с пастырским воззванием, в котором оплакивал пагубное нравственное состояние русского народа и подробно перечислял общенародные грехи и беззакония: вольномыслие, гордость ума, неверие, погоня за внешнеми благами жизни и т. д., и т. д.
Послание не осталось незамеченным. Глубоко верующий и искренно преданный церкви, Владимир Соловьев тогда же отозвался замечательною статьею: "О духовной власти в Poccии". Статья эта перепечатана теперь в полном собрании сочинений Владимира Соловьева, в третьем томе.
Со времени напечатания ее прошло почти двадцать пять лет, а она и в наши дни имеет, как и тогда, свое громадное жизненное значение.
Статья признает справедливость всех горьких упреков Св. Синода русскому народу, но она вместе с тем выдвигает новую сторону дела, требует существенного дополнения, отмечает в пастырском воззвании Св. Синода умолчание об основном духовном недуге русского народа.
"Помимо всех грехов и беззаконий в отдельных лицах и сословиях, - говоритъ Вл. Соловьев, - русский народ в своей совокупности духовно паралпзован. Нравственное единство его нарушено. Не видно в нем действий единаго духовного начала, которое бы, как душа в теле, внутренно управляло всею жизнью".
И Вл. Соловьев с особой силой настойчиво подчеркивает в пастырском послании Св. Синода умолчание об этом основном недуге русской жизни-о духовном застое народа.
"Странно и прискорбно такое умолчание, - сокрушается философ-христианин, верный сын церкви. - Прискорбно и странно не только по важности дела, но и потому, что этот великий народный недуг ближе всего касается иepapxии русской церкви, находится в области ее прямого ведения и от нее прежде всего может и должен ожидать своего уврачевания".
Владимир Соловьев даже не входит в рассуждение о духовных силах русского народа. Оно, само собою, разумеет громадность их. Россия велика пространством: занимает шестую часть земного шара. Она заселена свыше чем стомиллионным народом. Какая бы жизнь должна была здесь развернуться! Каким ключом шипучим бить! Какою яркостью и разнообразием красок переливаться!
Есть все это? - Нет! Вяло все, сонно, уныло. Не жизнь, а прозябание. Огонь жизни чуть-чуть теплится, а не пылает ярким пламенем. Какая тому причина? Сил духовных в народе мало? Не справиться с громадой жизни? Не провернуть ее? Не по плечу одушевить, зажечь, вдохновить?
Не то. Сил много. Сил избыток. Сил, как у былинного богатыря, который говорил: "Если бы ввернуть кольцо в землю, - взял бы я его и с ним всю землю-матушку перевернул". Только беда народа-богатыря: нет у него кольца, не дают ему, не указывают, где и как ввернуть. Самые силы духа не будят, на простор, на труд жизни не вызывают.