— Вот так, — сказала доктор Гордон, — звучит миф Ветхого Завета о Вавилонской башне. Но проблема состоит в том, что оригинальное название Bab-ilu не является аккадским вариантом Balbal, как думал автор Библии. Bab-ilu значит не «вводить в заблуждение» на аккадском языке. Настоящее значение могло бы стать исходным пунктом для еще одного грандиозного библейского рассказа.
— Какого же?
— Bab-ilu, — сказала она, — значит «ворота Бога».
Ворота в Божье царство…
ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ
СЫНОВЬЯ БОГА
В то время были на земле исполины, особенно же с того времени, как сыны Божии стали входишь к дочерям человеческим и они стали рождать им. Это сильные, издревле славные люди.
Горе живущим на земле и на море, потому что к вам сошел дьявол в сильной ярости…
май 1970 года
Демон исчез.
— Где он? — спрашиваю я.
— Кто? — шепчет Ло-Ло.
— Демон.
— Какой демон?
— Тот, который был здесь.
— Здесь только ты и я.
— Я видела его.
— Тебе приснилось.
— Я не спала.
— Это твоя фантазия.
— Тогда ты тоже моя фантазия!
— Все, что вокруг тебя, не настоящее.
— Ты хочешь меня утешить.
— Ты нездорова.
— У меня ничего не болит.
— Ты измучена. Растеряна. Бедная девочка.
— Они говорят, что ты тоже не существуешь. Ты знаешь об этом?
— Кто так говорит?
— Мама. Папа. Они говорят, что ты — моя фантазия.
— Может. быть, они правы, — отвечает Ло-Ло.
Хотя я не мерзну, я поворачиваюсь на бок и подтягиваю колени к груди. Обеими руками обхватываю их.
Снаружи гроба через толстые каменные стены слышу отдаленное пение монахов. Прикладываю ухо к каменной стене: In nomine Magna Dei Nostri Satanas. Introibo ad altare Domini Inferi. Ave Satanas![160]
Перед тем как бабушка умерла, мы пришли к ней в больницу. Мама сказала, что она в коме. Казалось, что она спит. Голова покоилась на толстой белой подушке. Рот был открыт. Она издавала странные звуки. Как будто хотела что-то сказать нам. Или она не могла дышать. Я подняла ее руку. Сжала. Бабушка не ответила. Она, наверное, не знала, что мы к ней пришли.
Голова очень болит. Когда я открываю глаза, начинается мерцание. Как бы я ни лежала, на животе или на спине, все вокруг кружится. Я поворачиваюсь и поворачиваюсь, снова и снова. Меня тошнит. ДОРОГОЙ БОЖЕНЬКА, ДАЙ МНЕ ПОПИТЬ! Во рту пересохло. Язык распух.
Когда тяжелая крышка гроба сдвигается, мир взрывается от обилия света. Зажмуриваюсь. От света режет глаза.
Глотаю свежий воздух. Пробую встать, но от слабости и головокружения ничего не получается.
Все кончилось? Мне можно уйти?
— Сиди спокойно, Сильвана, — говорит мужчина с добрым голосом.
Он протягивает мне стакан воды и салфетку с сухим кексом и маленьким помидором. Я выпиваю воду и прошу еще.
— Позже, — говорит он.
— Мне можно идти?
— Пока нельзя, Сильвана.
Я пытаюсь выбраться.
— Скоро, Сильвана, скоро. Еще не сейчас.
Я начинаю плакать.
— Я больше не хочу оставаться здесь! — кричу я.
Они толкают меня назад в темноту и возвращают каменную крышку на место.
I
ВАВИЛОН-II
АЛЬ-ХИЛЛА, ИРАК
23–27 августа 2009 года
В облаке песка и пыли вертолет «апач» взлетел с вертолетной базы временного аэродрома. Со стрекочущим звуком вертолет помчался навстречу слепящим лучам света. Вдали, почти полностью скрытые поднимаемым ими облаком пыли, двигались колонной окрашенные в цвета камуфляжа джипы «хамви», танки М-1 «Абрамс», несшие патрульную службу вдоль границ территории раскопок. Ветер пустыни нес с собой горячие песчинки, которые больно били и приклеивались к коже, образуя что-то вроде засохших ран. Я прикрылся от яркого солнца рукой. На небе ни облачка, невыносимая жара. Под одеждой цвета хаки, под перчатками и накидкой на голове, которые оберегали мою белоснежную кожу, я весь взмок. Утром кто-то измерил температуру: сорок пять градусов. В тени! Горизонт плавал в мареве жары. «Такое ощущение, — подумал я, — должно быть у того, кто попадает в ад».
160
Во имя великого господина нашего Сатаны. Придите к другому господину, умершие. Слава Сатане!