У меня появилось желание отправиться за змеей. Под землю.
К. К. вздохнул. Не знаю, относилось это ко мне или к нему самому. Или к обоим.
Главный археолог сказал:
— Ну, мы должны были попробовать.
— Ты так считаешь? — сказал главный инженер. — Должны были?
— Идея была прекрасной.
Кто-то из инженеров хихикнул.
— Да-да-да, — произнес главный инженер, обращаясь к К. К. — Будем пробовать еще раз?
— Еще раз? — задумчиво спросил К. К.
— Или используем домкрат?
К. К. молчал.
— У нас нет другого выхода.
В этот момент раздался жалобный скрип.
Мы все повернулись к дверям.
Медленно, бесконечно медленно створки дверей стали расходиться в стороны.
«Магический метод Белтэ».
К. К. улыбнулся. Я улыбнулся.
Главный инженер раскрыл рот.
— Какого дьявола! — воскликнул он. — Как это может быть?
Створки открывались сантиметр за сантиметром.
— Сработало! — лаконично констатировал К. К.
— Магнитные замки действуют по-другому! — продолжал настаивать главный инженер. Он старался не смотреть на меня. — Какой механизм открывает двери? Где-то внутри есть противовес?
Он посмотрел на меня. Как будто я должен был дать ему ответ. Я развел руками. У меня много идей, но мало ответов.
— Так как же он работает? — продолжал он. — Магниты пустили в ход механизм замка, который высвободил внутренний противовес? Но как такой механизм может работать спустя 4500 лет?
— Магия… — предположил я.
В конце концов двери раскрылись полностью, движение створок прекратилось.
К. К. сделал знак человеку в защитной одежде с противогазом и фонарем. Словно космонавт, нетвердой походкой тот отправился в темноту проверять качество воздуха аппаратом, который держал в руках. Анализ не установил наличия в спертом воздухе ядовитых газов или бактерий. На всякий случай внутрь внесли две пластиковые трубы, подсоединенные каждая к своему вентилятору, чтобы внутрь закачивался охлажденный свежий воздух.
Зал оказался намного больше, чем я его себе представлял. От дверей шел уклон вниз на четыре-пять метров. Крыша, на которой когда-то раньше стояли надстройки зиккурата, покоилась на четырех массивных рядах колонн.
На первый взгляд зал разочаровывал пустотой, был похож на подземную парковку без автомобилей. Серый. Голый. А я-то представлял себе сокровищницу, полную золота, статуй, сундуков со сверкающими драгоценными камнями, позолоченных фигур богов и рельефов на мифологические сюжеты.
Между тем все было серым, бесцветным.
Мы шли по широкому длинному уклону. Поскрипывали наши тонкие защитные накидки. Бригада, которая была направлена сюда прямо перед нашим приходом, смонтировала прожекторы на высоких стойках. Перед отверстиями вентиляционных труб метался песок и пыль. Вдоль стен — частично закрытых тенями колонн — можно было видеть тупики и боковые камеры. Хотя прожекторы очень хорошо освещали большую часть зала, чтобы заглянуть в боковые камеры, нам приходилось зажигать карманные фонари. В некоторых местах мы замечали что-то прикрытое брезентом или плетеными матами, на расстоянии это было не очень хорошо видно.
В конце зала карманные фонари и прожекторы осветили каменный портал. Подойдя ближе, мы увидели, что за порталом из художественно обработанного камня открывалась широкая лестница, которая вела куда-то в глубину.
Две высокие каменные статуи — обе представлявшие грозных, похожих на демонов ангелов — охраняли спуск. Трех-четырехметровые статуи изображали очень худые, костлявые и согнутые фигуры. На пьедесталах мы заметили надписи.
— Стойте! — приказал К. К. и помахал главному палеографу.
Они присели на корточки и осветили надписи.
— Аккадская клинопись, — уверенно проговорил палеограф.
— Что тут написано?
— Мне нужно время, чтобы перевести весь текст. Но на самом верху написано… — он прищурился, чтобы лучше прочитать надпись, — Иркалла…
— Иркалла! — повторил К. К.
— …охраняется… ангелом Света.
— Ангел Света… Люцифер, — сказал К. К. так тихо, что я почти не услышал его.
Из черной глубины поднимается холодный влажный воздух с тошнотворным запахом.
Широкая каменная лестница привела нас вниз, на каменную площадку перед огромным гротом, откуда доносился шум воды в невидимой реке.
— Это подземная река, ответвление Евфрата, — сказал К. К.
Та часть грота, которую мы видели с площадки, резко уходила вниз. Грот был минимум сто метров глубиной и двадцать-тридцать метров высотой. Чуть поодаль я различал какие-то торчащие камни. Дрожащие лучи карманных фонариков прорезали темноту. От влажного воздуха мои очки запотели, и я стал видеть неотчетливо.