— Господин Бьорн Белтэ? — раздался в телефонной трубке старческий голос, тусклый и слабый.
Я прижал мобильник к уху, чтобы слышать лучше.
— Да, это я?
— Goedemiddag![41] — картаво сказал он по-нидерландски и перешел на английский. — Меня зовут Дирк ван Рейсевейк.
Я вздрогнул и вскочил:
— Спасибо, что позвонили.
— Я предполагаю, что вы — тот Бьорн Белтэ, о котором я читал в археологических изданиях.
— Это я.
— Goed![42] Я так и подумал. Прежде всего хочу извиниться за негостеприимный прием. Она очень осторожна. И подозрительно относится к посторонним. Vrouwen![43] У дверей толпится так много странных людей. Она ничего плохого не имела в виду. И все-таки приношу свои извинения. Иногда она перегибает палку.
— Забудьте.
— На вашей визитной карточке я вижу название — Евангелие Люцифера. Вот так сюрприз! Я очень давно ничего не слышал о нем.
— Вы знаете о существовании этого манускрипта?
— Natuurlijk![44]
— Я так и думал.
— Полагаю, ваш приезд связан с убийствами Кристиана Кайзера, Тараса Королева и бедняжки Мари-Элизы Монье?
— Вы осведомлены лучше, чем полиция, ван Рейсевейк.
— Я полагаю, что в вашем распоряжении есть некая копия… het handschrift?[45]
— Возможно. Я не знаю. Пытаюсь собрать нити. Понять.
— Не удастся ли мне уговорить вас посетить нас еще раз? — В голосе появились нотки доброжелательности. — На этот раз гарантирую иной прием.
Молчаливая женщина приоткрыла дверь и, смущенно улыбаясь, сняла цепочку.
— А вот и снова я! — пропел я и сладко заулыбался. Это мой обычный метод, помогающий сгладить неловкость любого положения.
Входя в квартиру Дирка ван Рейсевейка, вы словно покидали современную жизнь, брызжущую солнцем и смехом, и проникали в библиотеку, дремлющую под слабым светом пыльных старых ламп. От пола до потолка прихожая была заставлена книгами. Старыми, новыми, тонкими, толстыми. Воздух был насыщен тяжелым запахом бумажной пыли и переплетного клея и еще знаниями. Комната в конце коридора казалась складом антикварного магазинчика. Даже на маленькой кухне повсюду лежали книги.
— Сожалею, что напугал вас в прошлый раз, — сказал я. — И спасибо за то, что вы передали мою визитную карточку.
Не говоря ни слова, она повела меня по коридору, стеллажи в котором угрожали обрушиться под весом книг, потом по узкой лестнице, ступеньки которой жалобно заскрипели под нами.
Не скрою, что я представлял себе Дирка ван Рейсевейка ярко выраженным сатанистом, элегантным мужчиной дьявольского облика с проблесками седины на волосах и заостренными ногтями, сидящим в кожаном кресле с боковыми выступами вокруг головы, окруженным черными стеариновыми свечами, кошками и полуобнаженными рабынями, готовыми повиноваться любому взмаху руки этого супермена.
А действительность оказалась такой. Дирк ван Рейсевейк лежал на широкой кровати в спальне, пахнущей камфарой и болезнями. Он был тщедушным костлявым стариком, с возрастом утратившим былые силы и энергию, с бесцветными глазами и блеклой кожей. Под пушком на голове просматривалась лысина.
Занавески задернуты. Ночной столик и пол под кроватью заложены книгами и стопками бумаги.
— Господин Белтэ! — Он протянул мне руку. Его пожатие было вялым. Дыхание отдавало металлом.
— Называйте меня Бьорн.
— Я извиняюсь за все это, — он провел рукой вокруг себя, — но я очень болен. Годы похитили мое здоровье. Ну да ладно. Хватит об этом. Спасибо, что вы вернулись. Dank и![46]
— Спасибо за приглашение.
— Прежде всего позвольте вам представить Моник.
Моник…
Имя с сайта Мари-Элизы Монье…
Я удивленно оглянулся и взял ее руку. Маленькую и теплую. Когда я пожимал ее, возможно, нажал слишком сильно, она сделала почти незаметную гримасу. Как будто она не привыкла, что кто-то дотрагивается до нее.
— Она немая. Вы, наверное, удивились, почему она такая тихая.
— Бьорн, — назвал я себя. — Белтэ. Но это вы уже знаете.
— Не надо так кричать. Я сказал, что она немая, а не глухая.
— Извините.
— И кстати, она вовсе не отставшая в развитии или тупая. А совсем наоборот. — Его смех перешел в приступ кашля.
Из нагрудного кармана Моник вынула блокнот.
«Простите! Что так грубо прогнала вас!» — невероятно быстро написала она. Почерк был изящный и легко читаемый. Вперемешку английский и нидерландский языки. Я ожидал продолжения, но его не последовало.