Если на лице Рико проявился явный интерес, то Сью с каждой секундой становилась все более мрачной.
— Это авантюра! — в итоге сказала она. — Нет, даже не авантюра! — девушка склонилась к нам и зашептала: — Это безумие. Самоубийственное безумие. Вы понимаете, куда хотите проникнуть? На военную базу. Военную! — воскликнула она, не сдержавшись, и, тут же взяв себя в руки, снова перешла на шепот. — Охрана будет стрелять на поражение. Понимаете?
— Сью, — Ник невинно склонил голову на бок, — но там ведь такое богатство!
— Мы этого не знаем, — она окинула его скептическим взглядом.
— Так давай узнаем, — упрямо наседал Никита. — Ведь ты сама уверенно заявляла, что это, несомненно, именно та скала, о которой сообщал Карденас. Все указывает на это.
— Даже если там что-то есть, и если нас не пристрелят сразу, каким образом ты собираешься вывезти с базы такое количество золотых слитков? Грузовик подогнать? — она горько усмехнулась.
— Возьмем сколько сможем, — ответил Ник, невинно посматривая на нее.
— У нас есть только один выход, — я сделал вид, что говорю серьезно. — Атаковать базу! — но, увидев ее расширяющиеся от ужаса глаза, поспешил успокоить: — Я пошутил. Придумаем что-нибудь.
— Как ты собираешься думать простреленной головой? — не сдержалась Сью, нахмурилась еще больше, а потом с надеждой перевела взгляд на Рико, ища у него поддержки. — Ну, хотя бы ты скажи им.
— Мне идея кажется интересной, — честно признался он. — Думаю, можно попробовать.
На улице послышался шум подъезжающей машины, и через пару минут на пороге появился Джек Ворон. Уговорить его, в отличие от Сью, оказалось гораздо проще. Выслушав подробную историю проповедника Карденаса, ставшего в воображении его соплеменников монстром Чаквапи, он был крайне обескуражен, но одна пятая часть добычи его вполне устроила, заставив быстро забыть о затянувшемся на пять веков казусе. «Что ж, — сказал он, дослушав меня до конца, — если нас повяжут, то едва ли найдут для меня место хуже, чем эта пустыня». Дав согласие, Джек сразу подключился к обсуждению:
— Только следует сделать так, чтобы человек ничего не заподозрил, когда проснется. Его надо раздеть, водрузить на кровать и хорошенько измять постельное белье. Тогда по пробуждению и у него сомнений не останется в том, что ночь была бурной и восхитительной.
— И как я, по-вашему, должна буду таскать здорового, пьяного мужика? — Сью обвела нас испепеляющим взглядом.
— Ничего, — успокоил ее Джек, — я тебе помогу. Двери офицерского корпуса расположены так, что скорее всего никто нас не заметит, а если и заметит, то ничего особенного не заподозрит. Меня там хорошо знают. Ну, привез я подвыпившего офицера с очередной бабой, помог им зайти, и что из того? Все нормально, у них там круговая порука. Каждый из офицеров периодически так балуется, скрашивая нудные армейские будни в пустыне.
— Для большей убедительности неплохо еще раскидать по полу пару использованных презервативов, — руки Ника заходили, как у сеятеля, — и пусть гордый собой солдафон с чувством выполненного долга утром брезгливо выбросит их двумя пальчиками в мусор.
— Простите, что вмешиваюсь, — Сью снова исподлобья оглядела нас одного за другим, — но где я, по вашему мнению, должна… их взять? Вы мне презентуете, а я буду несколько часов таскать их у себя в кармане?
— А надо в них какую-нибудь хрень впрыснуть, — тут же нашелся Ник. — Чтобы они утром валялись на полу скукоженные и противные. Да никому в голову не придет проверять их на подлинность. Вон что, пожалуй, может подойти, — проговорил он, указывая на стоявший на тумбочке гель для укладки волос, купленный ранее Сью вместе с прочей косметикой. — Можно даже не разбавлять ничем, — Никита довольно осклабился, — наш вояка спросонья будет собою гордиться. Хренью этой, можно тюбик какой-нибудь маленький заправить и воспользоваться ею уже на месте. А для пущей убедительности надо ему еще на постели женские трусики «забыть» да на зеркале губной помадой вывести «Спасибо, милый!».