— О, отец! Что такое образование? Ты — мудр, ты добр. Что еще надо? А сколько бродит среди нас книжников, которые знают все буквы, но не могут составить из них и единого слова?
Благословил Иосиф сына своего, и тот пошел прощаться с матерью. Мария в это время доила козу около хлева, сидя на низенькой скамеечке. Сын подошел и сел рядом на землю, сложив ноги калачиком. Взглянув в добрые, усталые глаза матери, он не сразу решился открыть, зачем он пришел, но Мария сама предварила:
— Ну, что сынок, время птенцу выпорхнуть из родительского гнезда?
— Да, мама… Я пришел получить твое материнское благословение: хочу пойти постранствовать по миру, понять жизнь и найти в ней свое предназначение… С отцом я уже говорил, и он благословил меня.
— Ох, опасное ты затеял дело, сынок! Мир так недобр, так жесток и несправедлив! Но уж раз ты решил, то решил…
— Не бойся, мама! Ведь Господь защитит сына своего, ежели что, не правда ли? К тому же я и сам не из тех, кто легко сдается в трудных ситуациях…
— Конечно, конечно! Ты ведь есм Сын Божий… Но неисповедимы пути Господни! Ведь Господь любил и Авраама с Иовом, а как испытывал!
— О, мама, уж ежели Господь решит меня как-то испытать, то ему не обязательно ждать, пока я выберусь за околицу дома!
— И то верно, сынок… Но боюсь я за тебя очень. Иди, коли решил. Я буду молиться за тебя Отцу Небесному.
Собрали родители сыну нехитрые пожитки, снабдили его провиантом на первые дни, а там — на Бога надейся да сам не плошай: на что тебе голова да руки дадены! Встал Иисус рано утром на следующий день и пошел на Запад. За его спиной вспыхнули первые лучи солнца, запищали и засвиристели проснувшиеся ранние пичужки, ожила прочая живность, свежий ветер пахнул ему в лицо. Перед ним лежал долгий путь, который не единожды проходили евреи и в ту, и в другую сторону…
В напутствие отец рассказал ему историю, как они все бежали от Иродова избиения младенцев. Объяснил он Иисусу, как побыстрее добраться до Египта:
— А то, не дай Бог, будешь плутать, как праотец наш Моисей, будто тень слепого верблюда по пустыне!..
С этими напутствиями и краткими объяснениями Иисус отправился в дорогу. Да, перед ним лежал долгий путь, длинной, пожалуй, в целую жизнь…
ЕГИПЕТ
Иисус бодро преодолевал трудный переход через пустыню. А путь был воистину нелегкий. Временами по бандитски внезапно налетавший самум закручивался тугой спиралью вокруг его тела, пытаясь сорвать с него одежду. То вдруг ураганный ветер дул в лицо с такой силой, что чуть ли не отбрасывал тело назад, как осенний листок. Мельчайший песок забивался всюду: в уши, в ноздри, залепляла узкую щелочку между веками. В такое время лучше всего было лечь, накрывшись своим одеянием с головой и переждать песчаный ураган.
А когда ветер стихал, и наступало звенящее в ушах затишье, было не лучше: неистовое солнце немилосердно жгло все его тело, глаза слезились от ослепительно яркого света, раскаленный песок обжигал его ноги даже через сандалии…
Но Иисусу даже нравилось все это: он чувствовал радость преодоления враждебных сил природы, будто бы пытавшейся столкнуть его с выбранного пути, чувствовал радость победы над собственными слабостями.
Относительно скоро, менее, чем за два месяца, Иисус достиг берегов Нила. Увидев вдали выросший, будто во сне, город на горизонте, он истинно обрадовался, и у него невольно мелькнула насмешливая мысль:
— Как же должен был плутать Моисей, чтобы вести несчастных евреев через эту пустыню сорок лет! Он что, не знал, что солнце восходит на Востоке, а идти ему надо на Запад? Или он умышленно испытывал людей, чтобы больше обрадовались «Земле Обетованной», куда бы он их не привел? Ведь моряк после длительного блуждания в злобных морских волнах с радостью кричит «Земля!», даже не подозревая, что она может ему принести!
Египет превзошел все ожидания Иисуса. Мало того, что страна если и не сказать, что очень радушно, то и вовсе не неравнодушно встретила странника: хочешь поработать — пожалуйста! Рабочие руки нужны, особенно при сборе урожая. Сюда всегда стекались на отхожий промысел сезонные работники из соседних царств. Не то, чтобы земли в тех царствах были хуже, не то, чтобы были какие нелады с погодой — вроде все так же, как и в Египте, да что-то не так! Будто руки у правителей тех стран были приставлены не тем концом, или же головы были абсолютно пусты: что бы они ни делали — все не впрок, люди пухли с голода, но бунтовать не решались. А если когда и бунтовали, то лишь ужесточали судьбу свою, ибо и бунтовали они, стоя на коленях…