Собрание осмотрело весь небосвод, но Луны нигде не было. Даже бледного серпика месяца. И тогда нечестивой братии стало жутко — взвывать так, пусть даже от предвкушения великих пакостей, у них было не принято. Со страху они задрожали, и рябь пошла на экранах телевизоров одной шестой части планетарной суши.
Главлукавый резко, как и начал, прекратил вой и продолжил поучения здешнего партхозактива:
— Мордаризм на смену сосиализму — сильный ход, черти полосатые! Неплохо с задачей погрома экономики справился бы Аэроплан Леонидович Около-Бричко, во всяком случае ему такую программу закачали. Но давайте посмотрим, кто тут радикальней и беспредельней. На смену Мордарю должен придти Толик, который Чумейко-Чумайс. Хватит ему цветами торговать, управлять заводом по выпуску телег, заведовать дурацкими отделами, вертеть кубик Рубика и вообще играть в спортлото. Ему надлежит возглавить Госкомраскрад и провести в Точке RU сплошную чумаучеризацию, пустить все материальные ценности, созданные трудами многих поколений, в полный распыл.
Примерно такой же подход и к демократии — не она нужна тут, а антисоветская антидемократия. В итоге должно быть создано не общество, а антиобщество паханатского типа, где пальма первенства нарушения законов принадлежит так называемым правоохранительным органам. Именно эти органы должны стать инкубаторами и рассадниками преступности. Все должно быть поставлено вверх тормашками и запутано так, чтобы даже ни один из нас, чертей, не смог разобраться, не говоря уж о слабеньких на голову хомо советикусах. Все должно быть дезориентировано, во всем, везде и всюду — хаос и беспредел, обязательно со стрельбой, конфликтами, войнами. И зарубите на своих харях: демократия тут нужна лишь для запаха. Полагаете, что тут своей дури предостаточно? Нет, недостаточно, надо подкинуть сюда гнусь всего так называемого цивилизованного мира. Одна из неотложных задач — создание бесправового государства под видом правового. Исстари здесь закон — дышло, которое куда повернул, туда и вышло. Ха-ха!.. Так вот, Кабачок 450 министров должен стать мастерской по массовому выпуску дышел. И пусть восторжествует дышло, хотя бы погиб мир!
Все, что здесь было приемлемо, оправданно, отлажено, хорошо и так далее — должно быть охаяно и уничтожено. Культура и духовность должны быть безусловно вырваны с корнем! Попы пусть торгуют водкой и куревом, а не занимаются духовным и нравственным окормлением паствы. Все должно продаваться и покупаться. Поэтому ни в коем случае нельзя допустить, чтобы из-за рубежа заимствовалось что-то хорошее. Только исключительно дурное. Самое отвратительное, мерзкое и подлое в современном человечестве должно найти здесь благодатную почву и расцвести самыми пышными цветами! И дать плоды!
Какая самая опасная и непростительная ересь? Идея реформирования самих реформ. Если она овладеет элитой, то все наши многовековые козни и интриги — псу под хвост. Поэтому надо вовсю нажимать на так называемый человеческий фактор. Программу по созданию нового человека свернуть, переориентировать все мощности на создание новых русских, новых татар, новых башкир, новых чукчей и так далее и тому подобное.
Подытоживая, скажу вам, что в этой стране, и не только в этой, наконец-то наступает эпоха «RRR». Демон-, пардон, демократические реформы в виде революции, радикальные рыночные преобразования, а в действительности распад, разложение, разграбление — все это победное рычание Вселенского Революционера, Реформатора и Дегармонизатора, которого враги наши называют Зверем. Помните об этом!
Работу буду принимать не в общем плане, а предельно конкретно. На сколько, например, смертность опережает рождаемость, как растет инфляция, сколько совершено преступлений, сколько миллиардов разворовано. И предупреждаю при этом: если упадет хоть пылинка колчедана с медного лба Бобдзедуна, если на днях состоится подписание в Ново-Огареве союзного договора, или какая-нибудь «Альфа» или «Фита» сунется штурмовать Белый дом, — ад покажется вам пятизвездочным курортом.
Поздравляю с началом самых интересных времен! «За работу, товарищи!» — так выражался один наш большой друг, обещая за двадцать лет соорудить коммунистический рай в этой стране. Кроволюция продолжается! «RRR» восторжествует!
Глава пятая
Служба и жизнь у Василия Филимоновича Триконя резко повернули в лучшую сторону после того, как он в Шарашенске задержал матерого бандита и спас от уничтожения колхозную теплицу во время балетно-бульдозерного праздника «Наша ода каждому огороду!» из цикла «Бой нетрудовым доходам». На него свалилась слава. На целой полосе рассказывалось о его подвиге в шарашенской газете «Вперед!». Даже по центральному телевидению его, как достойного представителя скромнейшей армии участковых уполномоченных, показывали. Между прочим, у него не было лиловых фонарей под глазами — их перед съемкой какая-то настырная телевизионная дама подмалевала. Геройский бинт вокруг головы намотала и красной краски плеснула.
— Вася, как посмотрел я на тебя, так и подумал: все, лучший участковый лучшего отделения столицы отходил свое! — воскликнул подполковник Семиволос, когда Триконь появился перед ним собственной персоной.
— Да я ничего… — вроде бы как доложил начальнику Триконь. — Я-то его уделал, да дружинники с сержантом набросились. И дали жару. Шесть швов…
— Бывает. До пенсии заживет. Тебе в госпиталь, судя по всему, ложиться некогда: журналисты мне звонят каждые десять минут. Я тут насчет ордена поинтриговал — может, медаль дадут, ну и насчет присвоения звания капитана в очередной раз подумал, — как бы отчитался в свою очередь и Семиволос.
Короче говоря, на Василия Филимоновича посыпались поощрения. Председатель колхоза из Больших Синяков прислал благодарственное письмо и подарок — набор ножевилок с цветным портретом неутомимого рационализатора жизни и академика науки Аэроплана Леонидовича Около-Бричко. «И тут достал!» — упал, было, духом герой охраны порядка, но в тот же день Петровка, 38 наградила его почетной грамотой и премией в размере месячного оклада, а министр отметил именными часами. Его стали приглашать на всякие телевизионные посиделки. Хорошо хоть недалеко добираться — Останкино, можно сказать, соседний участок соседнего отделения милиции. Дело дошло до того, что с ним, как в деревне, стали здороваться совершенно незнакомые люди.
Сослуживцы подначивали, из зависти, наверное, и совсем уж надоели вопросом: «Почему наш Анискин не по форме одет?». То есть, почему не в погонах капитана?
— Никак нет, по форме — приказа не было.
— Как — не было? — удивлялись сослуживцы и говорили, что капитан Сучкарев, участковый из Больших Синяков, сумел использовать этот шум и перевелся в аппарат министерства чуть ли не на полковничью должность.
— Заливайте дальше, — разрешал Василий Филимонович, не веря в столь мощный карьерный взлет Сучкарева.
— Он академию закончил, а наш Вася — ПТУ? Тракторист-машинист широкого профиля? Не ВПШ даже, а ТМШП — тэмэшэпэ… А бульдозерист какой крутой — вся страна знает! — как только начинались такие вот подначки, так Василий Филимонович сразу же отправлялся на вверенный участок.
С орденом-медалью и со званием тянули. Семиволос вначале при встрече разводил руками, не понимаю, мол, чем они там думают, а потом словно бы забыл о своих представлениях начальству. Больше Василий Филимонович начальнику не напоминал, хотя мысленно общался с Семиволосом по этому поводу по несколько раз на дню.
«Не до этого, наверное, Вася, им сейчас. Перестройка!», — утешал в этих сеансах связи начальник.
«Июнь, июль, уже август пошел», — загибая пальцы, жаловался Триконь.
«Вася, ответа на такие дела можно всю жизнь прождать и ничего не дождаться. Со званием тебя уж никак не могут обойти. А с орденом… Потом, через полвека, твоим внукам скажут: ваш дед был награжден орденом, позвольте обогатить вашу семейную шкатулку… Если в течение месяца не среагировали, то и не среагируют. Примета верная. Поскольку порядок такой: месяц дается на подготовку ответа. Наберись терпения до Дня милиции — если и к празднику не обломится, то забудь про орден и про медаль. Эх, не дарил бы тебе министр часы — скажут еще, что два поощрения за одно и то же не положены», — продолжал утешать Семиволос и приказывал не придавать значения бюрократической волоките.