Вновь мальчик-Леопард споткнулся, пройдя триста пятьдесят шагов. Чувствуя, что больше не сможет поднять варана на плечи, Урс взял громадную ящерицу за хвост и поволок её по земле. И хотя по пути домой сознание временами покидало юношу, мальчик-Леопард смог преодолеть боль и усталость — вечером у порога своей хижины шаман Огр нашёл лежащего в беспамятстве Урса. Голова юноши покоилась на хвосте огромной ящерицы.
ГДЕ ПЬЮТ КОЗЫ
Гигантский варан жевал ногу Урса. Несмотря на стойкость духа, мальчик-Леопард мучительно стонал: боль была не просто нестерпимо сильной, но — постоянной. Не ослабевающей ни на мгновенье. До Урса дошло: он в Царстве Мёртвых, где его ногу жуёт не обыкновенная ящерица, а разгневанный убийством варан-предок. Изнемогая от боли, юноша взмолился: Отец-Леопард, пошли на помощь шамана Огра, который выведет меня из этого страшного места!
Молитва Урса дошла до Отца-Леопарда — сквозь кровавый туман юноша увидел прадедушку Огра. Старик-Олень, напоив его горьким питьём, прогнал варана-предка и стал что-то делать с пылающей ногой — боль утихла. Избавленный от ужасной ящерицы, юноша заснул. А кода снова открыл глаза, то понял: он в Серединном Мире! В хижине шамана. Прадедушке удалось вывести его из Царства Мёртвых.
Из открытого входного проёма лился мягкий вечерний свет; оглядевшись, мальчик-Леопард увидел, что в круглой хижине никого нет. Вернее, так ему показалось вначале — присмотревшись, юноша заметил затаившуюся у центрального столба крохотную фигурку.
Присмотревшись внимательнее, Урс узнал в ней свою двоюродную сестрёнку Мару — Пчелу. Мальчик-Леопард подосадовал: надо же! Вернувшись из Царства Мёртвых, он первым делом видит эту несносную надоеду! Девчонку, которой не исполнилось шести вёсен. И которая вот уже второй сезон дождей докучает ему десятками глупых вопросов: что, где, почему, зачем? Как же — Пчёлка… да никакая она не пчела, а назойливая муха!
Увидев, что Урс очнулся, Мара выбралась из своего укрытия, тихонечко подошла к волчьей шкуре, на которой лежал мальчик-Леопард, и, приложив палец к губам, заговорщицки прошептала:
— А правда, что ты убил дракона? — драконами люди-Ящерицы называли летающих крокодилов, слуг бога Рарха, — и принёс его в стойбище? И Отец-Крокодил бил тебя за это огненной палкой? А добрая богиня Ия отняла у него палку и побила самого Отца-Крокодила?
Подивившись фантазии юной пигалицы, на которую лишь прошлой весной надели девчоночий фартук, Урс состроил глубокомысленную мину и уклонился от прямого ответа:
— Знаешь, Пчёлка… дракона не дракона… крокодила не крокодила… но убил я не простого зверя — это точно. А кого — тебе знать не положено. Это дело не женского ума. Не всякому мужчине можно говорить о таких вещах…
— Ага, мужчине! — ехидно подковырнула Мара, — тебе, Урсик, и твоему другу Клику до посвящения в мужчины ещё две весны! А ему ты обязательно всё расскажешь — я знаю! Как только он посмеет войти сюда. Ведь дедушка-Олень всем запретил приближаться к его хижине — ну, пока ты не вернёшься из Царства Мёртвых. А ты вернулся, вернулся — я первая тебя увидела!
Радостно воскликнула Мара и выскочила наружу — спеша поделиться новостью с подружками. Однако, добежав до входного отверстия, девочка-Пчела резко остановилась, повернула назад и, подойдя к Урсу, протянула ему два печёных клубня харша — корня редкого луковичного растения.
— Ой, Урсик, совсем забыла! Дедушка-Олень говорил, что, когда ты вернёшься из Царства Мёртвых, у тебя останется мало сил — и я… я…
Мара запнулась, разжала измазанные золой ладошки и молниеносно исчезла. Мальчик-Леопард с благодарностью подумал о двоюродной сестрёнке: пигалица пигалицей, а заботливей, чем иная мама! Нет, к Пчёлке он порой бывает ужасно несправедлив! Ведь в голодные времена редко какой мальчишка способен поделиться едой! А Мара — пожалуйста! Притом, что, когда не хватает пищи, в первую очередь страдают женщины и дети. Особенно — маленькие девчонки. Конечно, по-настоящему род Ящерицы пока не голодает, но животы подводит уже у многих. И надо же — Пчёлка…
Сопливые рассусоливанья Урса были прерваны появлением друга Клика. Оглядевшись по сторонам, мальчик-Копьё юркнул в хижину шамана и с опаской подошёл к волчьей шкуре, на которой лежал Урс. Помедлив мгновенье, худой, высокий юноша робко спросил у друга: