В IV в. отказ большинства следовать узким путем, заповеданным Иисусом, привел к тому, что уже внутри Церкви появилась община тех, кто решил воплотить в жизнь идеал, начертанный Иисусом, с максимальной буквальностью. Монахи этого периода применили словосочетание «узкий путь» к своему образу жизни[487]. Для них следовать узким путем означало подражать Иисусу, отказываясь от многих доступных обычному человеку благ, включая материальное благосостояние и вступление в брак.
В тот же период начало складываться представление о святых как особом классе лиц внутри Церкви, оказавшихся способными воплотить в жизнь евангельский идеал во всей полноте. Если в первом поколении христиан термин «святые» применялся по отношению ко всем членам христианской общины (Деян. 9:41; 26:10; Рим. 16:15; 1 Кор. 6:1–2; 14:33; 16:1; 2 Кор. 9:1, 12; 13:12; Еф. 3:8; Флп. 4:22), то в послеконстанти-новскую эпоху этот термин получил тот устойчивый смысл, который сохраняет по сей день: святыми стали называть людей, отличающихся от прочих христиан уровнем достигнутого духовного совершенства. При этом термин «святые» не был зарезервирован исключительно для монахов: в категорию святых могли войти и епископы не из числа монашествующих, и семейные священники, и миряне, в том числе цари и князья, отличавшиеся особым благочестием.
Понятие «узкий путь» относится не только к монахам или святым. Оно продолжает сохранять значимость для всей общины христиан, как сохраняют значимость для всей Церкви, а не только для какой-то ее части, Нагорная проповедь и другие наставления Иисуса. Эти наставления, подобно дорожным знакам, служат ориентирами для каждого христианина. Однако не все следуют этим ориентирам и становятся на узкий путь; из тех же, кто решился следовать по узкому пути, не все доходят до цели – врат, открывающих вход в Царство Небесное. Встать или не встать на узкий путь – зависит от сделанного человеком выбора. Какую часть пути пройти, насколько далеко продвинуться к цели – зависит не только от личных усилий человека, но и от содействия Бога, а также от помощи других членов общины.
Раздел Нагорной проповеди о двух путях (Мф. 7:13–14) тематически, структурно и терминологически связан с последующими двумя разделами: о лжепророках и о Страшном Суде (Мф. 7:15–23) и о доме на песке и доме на камне (Мф. 7:24–27).
Тематически все три раздела объединяет идея посмертного воздаяния и перспектива Страшного суда. Терминологически первый и второй разделы связаны глаголом εισέρχομαι («входить», «войти»), а второй и третий – частым употреблением глагола ποιέω (в значении «приносить», «исполнять»). Во всех трех разделах употребляется антитетическая форма, характерная и для других частей Нагорной проповеди, и в целом для языка и мышления Иисуса: тесные врата противопоставляются широким; узкий путь – пространному; немногие – многим; доброе дерево – худому; добрые плоды – худым; исполняющий волю Отца Небесного – говорящему: «Господи! Господи!»; муж благоразумный – человеку безрассудному; дом на камне – дому на песке. Преобладающим тоном является предостережение[488].
6. Лжепророки и Страшный Суд
15Берегитесь лжепророков, которые приходят к вам в овечьей одежде, а внутри суть волки хищные. 16По плодам их узнаете их.
Собирают ли с терновника виноград, или с репейника смоквы? 17Так всякое дерево доброе приносит и плоды добрые, а худое дерево приносит и плоды худые. 18Не может дерево доброе приносить плоды худые, ни дерево худое приносить плоды добрые. 19Всякое дерево, не приносящее плода доброго, срубают и бросают в огонь. 20Итак по плодам их узнаете их.
21Не всякий, говорящий Мне: «Господи! Господи!», войдет в Царство Небесное, но исполняющий волю Отца Моего Небесного. 22Многие скажут Мне в тот день: Господи! Господи! не от Твоего ли имени мы пророчествовали? и не Твоим ли именем бесов изгоняли? и не Твоим ли именем многие чудеса творили? 23И тогда объявлю им: Я никогда не знал вас; отойдите от Меня, делающие беззаконие.
Выражение «волк в овечьей шкуре» стало поговоркой. Слово «волк» в Ветхом Завете употребляется с эпитетом «хищный» (Быт. 49:27); волк является символом жестокости и необузданности (Авв. 1:6–8), он нападает на людей (Иер. 5:6), похищает добычу (Иез. 22:27), не оставляет до утра ни одной кости (Соф. 3:3). Овца, напротив, символ кротости (Ис. 53:7). Результатом пришествия Мессии, согласно пророку Исаие, станет совмещение несовместимого: «волк будет жить вместе с ягненком» (Ис. 11:6); «волк и ягненок будут пастись вместе» (Ис. 65:22). В Нагорной проповеди образы волка и овцы тоже используются как контрастные, однако здесь не овца противопоставляется волку, а овечье обличье – волчьей сущности. В этом лжепророки подобны фарисеям, о которых Иисус говорит, что они «очищают внешность чаши и блюда, между тем как внутри они полны хищения и неправды» (Мф. 23:25).