Ст. 15 – Ответ Иисуса загадочен. Возможно, слова «Пусть теперь будет так», означают, что такое подчинение Иоанну возможно лишь теперь, во время земного служения Иисуса, но немыслимо в будущем, после Его воскресения и прославления. Этим мы исполним то, чего хочет от нас Бог (дословно: «ведь так приличествует нам исполнить всякую праведность») – это один из наиболее трудных текстов Евангелия. Во-первых, мы – это Иисус с Иоанном или Иисус с Богом? Во-вторых, что значит в этом контексте слово «праведность»? Праведность, ключевое понятие библейской религии, понималось евреями прежде всего как исполнение воли Бога, изложенной в Священном Писании, главным образом в заповедях Закона Моисея. Можно ли утверждать, что принятие Иисусом омовения от Иоанна означает исполнение заповеди Бога? Есть ли такая заповедь? Тем более что здесь дословно говорится о «всякой праведности». Значит, Иисус вкладывает в эти слова гораздо более глубокий смысл. Многие ученые видят возможную разгадку в слове «исполнить», чрезвычайно важном для богословия Матфея. Мы уже встречали это слово в формулах исполнения, вводящих библейские цитаты. Совершив омовение, Иисус исполняет Писание (см. коммент. на ст. 17). Воля Бога для Иисуса заключается в том, что Он должен осуществить Божий замысел спасения человечества. Иисус и Иоанн оба исполнили то, что им было поручено Богом, став проводниками спасительной деятельности Бога.
Ст. 16 – То, что Иоанн не стал и дальше препятствовать Иисусу, говорит о том, что он понял слова Иисуса правильно. Раскрылись перед Ним небеса – привычный образ Богоявления, и, конечно же, эти слова употреблены в переносном смысле. Он увидел – в греческом тексте нет имени, там стоит только «увидел». Конечно, можно допустить, что это был Иоанн, тем более, что в следующем стихе небесный голос скажет: «Он – Мой любимый Сын», из чего можно заключить, что голос обращен не к Иисусу, а к Его свидетелю, каковым является Иоанн (ср. Ин 1.32-34). Но ничто в греческом тексте не свидетельствует о том, что произошла смена субъекта действия, и вероятнее предположить, что все, что происходит сейчас с Иисусом, является частью Его собственного духовного опыта.
Дух Божий – это Святой Дух. Он уже давно не посылался Израилю, со времен последних пророков, живших около трехсот лет тому назад. Но люди верили, что Святой Дух снова сойдет на землю. Об этой надежде говорят многие тексты из так называемого междузаветного периода, то есть времени между написанием последней книги Ветхого Завета и явлением Христа. Вот как об этом говорит книга «Завещания Двенадцати Патриархов», время создания которой относится, скорее всего, к началу II века до н. э.: «Тогда Господь воздвигнет нового священника, и Ему будут открыты все слова Господа. И небеса отверзнутся, и из Храма Славы снизойдет на Него освящение, и будет к Нему голос Отца, как голос Авраама к Исааку. И слава Всевышнего осенит Его, и дух разумения почиет на Нем» (Зав. Леви 18). Ср. также Зав. Иуды 24.2-3: «И небеса разверзнутся над Ним, дабы Дух излить – благословение Святого Отца».
Как голубь – только в Евангелии от Луки говорится, что Дух был в телесной форме голубя, а в 4-м Евангелии голубь вообще не упоминается. Хотя в христианской иконографии Святой Дух традиционно изображается в виде голубя, нет твердых свидетельств, что в еврейской традиции голубь имел какое-либо символическое значение. Лишь иногда сравнивали голос Духа с воркованием голубя. Очень вероятно, что надо понимать эти слова по-иному: «спускается, как голубь», то есть Дух спускался так, как спускаются птицы. И тогда сразу вспоминаются начальные слова Книги Бытия, говорящие о том, что в начале творения мира Дух носился над бездной. В еврейском языке слово «мерахе́фет» означает движение птицы, спускающейся к своему гнезду. Если это так, то рассказ об омовении Иисуса приобретает невиданную глубину: в этот момент происходит новое, эсхатологическое творение. Многие Отцы Церкви (Тертуллиан, Феодот, Кирилл Иерусалимский, Дидим Слепец) также связывали омовение Иисуса с рассказом о сотворении мира в Быт 1.