Иначе обстояло дело с Моисеем, который воспринял мудрость не через астральное тело, но через более плотного посредника — через эфирное тело. Его познание не ограничивалось только тем, что, поднимая глаза к Солнцу, человек спрашивал: что излучается солнечным Существом? Его познание распространялось также и на силу, противопоставляющую себя свету, — силу, перерабатывающую все, что исходит от Земли, — все, что уплотнилось, что состарилось, что склеротизировалось (кстати, эта деятельность не отражается сколько-нибудь отрицательным образом на самой этой силе). Земная мудрость, слитая, конечно, с солнечной мудростью, но остающаяся вполне земной, познание становления Земли, познание способов, при помощи которых человек эволюцинирует и воздействует на земную субстанцию, начиная с эпохи разделения Солнца и Земли, — вот содержание той мудрости, которую получил Моисей.
И стоит нам только не внешним, а глубинным способом подойти к этим вещам, как мы поймем, почему учение Гермеса так противоположно мудрости Моисея.
Есть в наше время люди, которые, изучая подобные вещи, исходят из положения, что «ночью все кошки серы». Они ничего не видят, кроме аналогий, и приходят в восторг, находя сходство между Гермесом и Моисеем: здесь троичность — и там троичность, здесь разделение на 4 элемента (стихии) — и там такое же разделение на 4 элемента. Такой метод их никуда не приводит. Если бы в ботанике вместо того, чтобы обнаруживать различия между гвоздикой и розой, исследователи сосредотачивались целиком только на выявлении их сходства, результаты были бы совершенно те же. Такое исследование уже нельзя было бы называть ботаникой. Надо знать, чем отличаются между собой существа и как разнятся отдельные пути познания — чем одно познание отличается от другого.
Гермес обладал иным знанием, чем Моисей. И то и другое исходило от Заратустры; но как единство разделяется и проявляется в различных формах, так и Заратустра сообщил двум своим ученикам совершенно различные откровения.
Когда мы даем воздействовать на себя учению Гермеса, мир для нас проясняется: мы видим его первоисточник и то, как проявляется в мире действие света. Но эта мудрость не содержит никаких представлений о том, каким образом во всякой эволюции прошлое воздействует на будущее, как тем самым оно вступает в борьбу с настоящим, как тьма восстает против света. Учение Гермеса не содержит в себе той мудрости, которая позволяет познать, как Земля, — после отделения от Солнца, — эволюционировала вместе с человеком.
Миссия научить людей понимать развитие Земли после ее отделения от Солнца выпала на долю Моисея. Моисей нес с собой познание Земли, Гермес — познание Солнца. Когда в душе Моисея поднималось воспоминание об учении Заратустры, для него освещалась вся эволюция Земли и людей. Словно бы он принимал Землю как отправную точку, но Землю, отделенную от Солнца, хотя и сохранившую его смягченное влияние: он видел встречу сил, принадлежащих Земле, с силами Солнца, и эта встреча находила отзвук в контрасте учения Моисея и мудрости Гермеса. Здесь встречались два направления: Моисеево посвящение и Гермесова мудрость, — его учение, проявлявшееся вплоть до отдельных фактов.
Рождение Моисея в Египте, влечение еврейского народа к этой стране, где он должен был столкнуться с народом египетским — все это является как бы внешним отражением противопоставления солнечной мудрости мудрости земной; и ту и другую принес Заратустра, но они должны были распространиться на Земле по двум совершенно различным потокам, иногда сливающимся для совместного действия, чтобы затем одновременно умереть.
В мистериях всегда в определенной форме преподавалось учение, раскрывавшее глубочайшие тайны мирового и человеческого развития. В цикле «Тайны Книги Бытия» я уже говорил о том, насколько трудно пользоваться современным обыденным языком для выражения великих истин, касающихся тайн не только человека, но и Вселенной. Очень часто слова, которыми мы пользуемся, словно превращаются в цепи, потому что они давным-давно наделены очень определенным смыслом. И когда мы, познав сокровища мудрости, пытаемся уложить их в слова, мы сталкиваемся с этим таким слабым, таким недостаточным орудием — нашим языком.
Самая большая глупость, которая когда-либо распространялась в нашем современном мире, заключается в утверждении, что всякая истина должна укладываться в простейшие формы и что простота выражения как раз и должна служить мерилом того, насколько истинно то или иное положение. Это утверждение доказывает только то, что люди, его распространяющие, только и делают, что повторяют избитые истины, сложившиеся в течение веков в слова, лишь время от времени несколько изменяя их форму.
Для таких людей слов действительно хватает; они не знают, какую приходится иной раз вести борьбу с языком, чтобы добиться нужного выражения. Потому что как только стараешься перевести в слова нечто действительно большое и существенное, разыгрывается настоящая борьба.
Я уже говорил в другом месте, сколько мне пришлось преодолевать такого рода трудностей в розенкройцеровской мистерии «Врата посвящения», — в конце первой сцены, происходящей в зале для медитаций: то, что должен был сказать иерофант своему ученику, удалось передать лишь в очень слабой степени, в очень ослабленной форме.
И вместе с тем в древних мистериях все-таки находили способы выражения для глубочайших тайн, хотя во все времена было известно, насколько немощен язык, насколько мало он приспособлен и пригоден для передачи познанного. Так делались попытки найти средства выражения для душевного опыта. Слова же нашего обыденного языка, служащего потребностям внешней жизни, оказывались всегда недостаточными.
Зато куда более приспособленными оказывались образы, рождавшиеся у человека, когда он обращал взор в мировые пространства, — к созвездиям, к восходу звезды в определенный час, к затмению светила; потому что порожденные таким путем образы могли прекрасно передать творившееся в известный момент в душе человека. Постараюсь объяснить это в нескольких словах.
Предположим, что нужно возвестить о каком-либо надвигающемся событии, — скажем, о том, что некая человеческая душа достаточно созрела для того, чтобы пройти через некое важное испытание и передать результаты этого народу. Или необходимо сообщить, что самый этот народ или часть его достигла такой степени зрелости, такого уровня развития, что ему можно показать, как известная индивидуальность должна соединиться с этим народом, пройдя, может быть, совсем иной путь, чем этот народ. Дело заключалось в том, чтобы объяснить, что достигнутая в развитии этой индивидуальности кульминационная точка совпала с кульминационной точкой, достигнутой народом в его собственной эволюции. В таком случае никакие слова не смогут передать всего величия и важности события. И вот находится иной способ выражения. Говорили: соединение некоей личности во всей ее силе с душой народа в ее апогее можно сравнить с прохождением Солнца через созвездие Льва. Образ Льва стал символом всего того, что в эволюции человечества достигло великой силы. Отсюда и пошла известная терминология, которой пользовались на протяжении истории и которая была заимствована из движения светил для выражения духовных событий в жизни человечества.
Может быть, иным умникам захочется перевернуть все вверх ногами и предположить, что в былые времена стремились скрыть, завуалировать значительные исторические события за астрономическими явлениями; но в действительности в этих случаях рассказывалось о том, что реально произошло с человечеством, с помощью этих образов созвездий.
Кроме того, между космическим бытием и событиями истории человечества имеется гораздо более таинственная связь. Ибо то, что совершается на Земле, есть реальный отсвет всего происходящего во Вселенной. Так, встреча солнечной мудрости Гермеса и земной мудрости Моисея, имевшая место в Египте, была в известном смысле образом, отражением известных событий в Космосе.
Представим себе, что двоякого рода лучи: одни — идущие от Солнца и другие — возвращающиеся с Земли, — встречаются в пространстве (очень важно, в какой именно точке осуществится эта встреча, потому что в зависимости от того, насколько эта точка будет удалена от одного или другого светила, последствия этой встречи будут разными). Так в египетских мистериях встречу Гермесовой мудрости с мудростью Моисея сравнивали с событием, действительно совершившимся в Космосе по данным нашей антропософической космологии. Нам действительно известно, что в давние времена Земля отделилась от Солнца, продолжая оставаться в течение некоторого периода соединенной с Луной; потом некоторая часть земной субстанции оторвалась от Земли и стала современной Луной. Стало быть, Земля выбросила в пространство к Солнцу часть своей субстанции. Именно с этой «эманацией» Земли в сторону Солнца и связывали поразительное явление — встречу земной мудрости Моисея с солнечной мудростью Гермеса.