Я видел странные и суматошные, порой безумные сны. Меня то лихорадило, то знобило. Очнулся я внезапно, и как будто по голове стукнуло. Но только без боли, напротив, я чувствовал себя превосходно, лёгкость в руках, ногах, голове. Мысли не путались. Вставая с кровати, я обнаружил на шее некое подобие бинта. Сняв бинт, я увидел маленькое пятнышко крови на нём, возможно, мне сделали какую-то инъекцию. В животе заурчало, накатил страшный голод. Я подошёл к двери и постучал. Снова открылось окно. За окном стоял военный, но на этот раз без маски. Синеватое стекло изменяло бледноватый цвет кожи и все, кто был по ту сторону, приобретали сходство с мертвецами. Дверь открылась, а к окну подошёл человек в серьёзном обличье, возможно это представитель власти.
В комнату, на этот раз, вошло всего двое военных, они встали по углам напротив меня, а парень, что по все видимости был здесь учёным, подошёл ко мне и показал на кровать, а после сам сел на неё. Я последовал его примеру и сел рядом с ним. На манер, как я показывал картинки, он провёл пальцем вокруг себя и сказал, — Тафу Ил, — и начал ждать реакции от меня, — Антон, — я провёл пальцем вокруг себя, — Антон, — повторил парень и записал в свой планшет. Следом он достал планшет и запустил другое приложение, в нём были картинки, фотографии. Посмотрев с десяток изображений, я заметил закономерность, на всех этих изображениях были одни и те же люди, назовём их так, в одной и той же обстановке, в буквальном смысле, два человека в комнате с различными вещами, которые стояли, сидели, лежали в разных местах относительно друг друга, и относительно вещей. Возможно, так они пытались понять наречия на моём языке. Почти на каждом изображении я постарался объяснить, что, где и как относительно друг друга находилось. Парень только успевал записывать. Когда картинки закончились, учёный включил другое приложение, и в нём уже было интереснее, там были видеоролики, на которых те же самые актёры, но уже поодиночке, и изолированные от всех остальных предметов, совершали различные действия. Пили, кушали, ломали, резали, бежали, прыгали, спали, кричали, говорили шёпотом. Это занятие длилось часов пять. Под конец я был вымотан настолько, что не замечал, как закрывались глаза.
Внезапно отворилась дверь, и девушка, которую я уже видел и та, что, скорее всего, была подружкой учёного, закатила небольшой столик на колёсиках. На столе в маленьких мисочках, коими был уставлен весь стол, были маленькие порции различных яств, в совершенно миниатюрных порциях, буквально по одной ягодке. Она демонстративно открыла стеклянный колпак, и показал на продукты.
Дегустацию я начал просто, с верхнего левого угла, с ягодок синего цвета. Некоторые продукты, типа ягод и фруктов были очень сладкими, некоторые кислыми. Но совершенно не было горьких. На последнее я оставил то, что походило на мясо и рыбу. Мясо было безвкусным, а рыба и пахла скверно и на вкус была не лучше. После я выбрал семь самых вкусных продуктов, и отметил их в журнале дегустации улыбающимся смайликом, а остальные либо нейтральным, либо грустным. Я подкрепил свои художества в виде смайликов, своей трактовкой их значений, сыграв в крокодила. Показывая улыбку, я делал вид, что жадно кушаю продукты. А показывая грусть и грустный смайлик, я корчил рожицы и отстранялся от продуктов, что вызывали неприятные эмоции.
Но такая разнообразная дегустация не утолила голод, и взяв в руки планшет, я нашёл видеоролик, в котором актёр кушает, а после показал на себя. К моему удивлению, меня поняли правильно, и барышня удалилась минут на десять, а по возвращении прикатила тот же столик, но с двумя большими мисками, в одной были ягоды и фрукты, что я отметил, как вкусные, а в другой были маленькие, похожие на креветки штучки, но на этот раз зажаренные. Умял я всё на раз, так как было чертовски вкусно. И выпив воды, которая теперь была красноватого оттенка и без металлического привкуса, я прилёг на кровать и сказал: — Спать! — и учёный, сказав что-то на своём языке удалился, а следом и военные. Закрыв глаза, я махом погрузился в мир грёз.
Часть 1 — Глава 6
Две недели продолжался наш лингвистический интенсив. Каждый день, по восемь часов кряду, на протяжении тысячи изображений, видеороликов и звуков. Мы медленно, но верно продвигались к пониманию друг друга. И вот результат, войдя в комнату, как положено вместе с конвоем, Тафу Ил что-то сказал в свой планшет, и через мгновение из планшета донеслось: — привет, — прозвучал мой голос, но со странным тембром, — доброе утро, — ответил я, — и Тафу Ил посмотрел на меня, — хорошее утро, — перефразировал я, — Тафу Ил улыбнулся мне, так и начался свободный, межзвёздный диалог землянина и глизианина.