-А хочешь, я тебе помогу?
-Писать?
-Да нет, Лука, писать книги – это по твоей части, а мне оставь мои донесения и приказы. Я могу познакомить тебя с одним интересным человеком. Он у меня переводчиком служил и малый, я тебе скажу, далеко не дурак. Ты отгадал его мысли, Лукреций, ведь он себя Сыном Бога называет. И как только вам двоим в голову пришла одна и та же идея. Невероятно!
-Не может быть!!
-Чтоб я сдох , Лука, если вру! Но это не всё. Он ещё и царём Израиля хочет быть.
– Сын Бога – и царь? Ну, это уж слишком! Это уже перебор, – разочарованно ответил Лукреций, – ты ещё добавь – и император. И что получится? Да обыкновенный сумасшедший, страдающий манией величия.
-Да ты пойми, Лукреций, – возразил ему Пилат, – чтобы хоть что-то изменить в этом болоте, которое представляет собой сегодняшний Израиль, надо обладать властью. Вот он и хочет взять власть в свои руки, чтобы, по его словам, восстановить справедливость.
-Утопия, Понтий, – отпарировал Лука, – где единоличная власть, там никогда не будет справедливости. Только демократия что-то ещё может изменить в этом мире.
-Да разве я с тобой спорю, Лука, – просто мне от того, что он возьмёт власть, только легче будет. Ты знаешь, какие у меня отношения с Антипой? Я стараюсь хоть что-то сделать для этой страны, а он, её царь, которому Бог велит заботиться о ней, только палки мне в колёса вставляет. Вот посмотри, что он пишет в Рим.
Пилат встал и, порывшись на столе в углу комнаты, взял в руки свиток.
-Это его жалоба императору. Почитай.
Лукреций стал читать.
Божественная светлость!
Ваш покорный раб Антипа шлёт вам низкий поклон и пожелания всего наилучшего. Да пусть солнце всегда сияет над Вашей головой!
Спешу сообщить, что в подвластном Вам Израиле происходит большое возмущение народа, вызванное насилием и алчностью прокуратора Понтия Пилата. Несколько дней назад многие невинные граждане были убиты лишь за то, что посмели выразить своё недовольство его непродуманными действиями. Не соизволит ли Ваша светлость принять это во внимание и послать нам другого прокуратора.
Ваш покорный раб – Антипа.
Внизу свитка Лукреций увидел приписку Тиберия.
Понтий! Разберись с этим жалобщиком. Только сделай это тихо и мирно. И помни, что я сказал Валерию Грату:
-Хороший пастух стрижёт своих овец, а не сдирает с них шкуру.
Император Тиберий.
-Так, что ты ждёшь, Понтий? Убери его к чёртовой матери! – воскликнул Лукреций.
-И уберу, Лука. А план мне этот переводчик подсказал. Его зовут Иисус, и сейчас он действует в Галилее.
-Уж не тот ли это мессия, о котором я слышу в последнее время? – спросил его Лукреций.
-Именно, Лука. И он – часть моего плана по замене Антипы.
-А я и не ожидал такого от тебя, Понтий, – удивился Лука, – ты действуешь, как настоящий политик.
-Что делать, Лукреций, что делать? – потирая руки, сказал Пилат, – хочешь жить – умей крутиться. Так вот, Лука, по его докладу, он сколотил себе группу ребят с хорошими кулаками и давит, причём успешно, всю бандитскую сволочь, что расплодил Антипа. Делая это, он завоёвывает себе авторитет борца за справедливость. А ты знаешь – народу только это и надо.
-Так он – бандитский авторитет? – недоумённо спросил Лукреций. Пахан?
Понтий поморщился.
-И да, и нет. Он не грабит народ, а помогает всем обездоленным, защищая их от поборов бандитов. Причём, это делают его люди, а сам он проповедует о своём царстве божьем, в котором всё будет по справедливости. При этом он выдаёт себя за мессию или Сына Бога.
-Да, он, видимо, не дурак, – подтвердил Лукреций, – и наша с ним идея о Сыне Бога совпала. А что он конкретно проповедует?
-Чёрт его знает, Лукреций, я точно тебе не могу сказать, только так, в общих чертах: не убивай, не воруй, люби ближнего своего. Что-то вроде этого. Он говорит, что после смерти тот, кто будет следовать его наставлениям, получит жизнь вечную в царстве его Отца-Бога. Я даже могу вспомнить одну его фразу, она мне очень понравилась. Понтий наморщил лоб, сосредоточенно уставился в одну точку, а потом произнёс: Во всём, как хотите, чтоб с вами поступали люди, так и вы поступайте с ними.(1)
-Да это же фраза философа Гиллеля! – воскликнул Лукреций. – Она мне тоже понравилась, когда я читал его труды. От того и запомнилась.
-Ну и что? – ответил Пилат. – Какая разница, кто изобрёл её – Гиллель или Иисус? Всё равно никто не знает об этом. Главное, что этими и другими правильными изречениями он привлёк на свою сторону массу народа, и они готовы идти за ним на смерть.