Рагозина набрала мужа:
— Ты где сейчас? Едешь по Ленинградскому? Трамвай рядом есть? Красный? Нет, ничего, все в порядке. Да, я проверяю, но на этот раз не тебя. Целую, до вечера.
Следующим отважился на эксперимент бывший полковник КГБ Черкашин. Восьмой бросил мимолетный взгляд на его мобильник и глухо буркнул:
— Она мертвая.
Черкашин удовлетворенно хмыкнул и продемонстрировал фото Мэрилин Монро.
— Не считается, — отрезала дама из СовФеда. — Эту актрисульку все знают.
— Ну а этот гражданин чем занят? — осведомился Советник. Выступив вперед, он протянул Восьмому свой мобильник.
На этот раз парень задержал взгляд на изображении подольше.
— Он в большой комнате. Один. Говорит по телефону. Он смеется, но ему невесело, он чего-то боится, не прямо сейчас, а вообще.
— Спасибо, молодой человек, — Советник выглядел удовлетворенным. — А какую фразу этот человек сказал сейчас?
— Old agreement in force[1]. — безо всякого выражения на отличном английском произнес Восьмой.
— Замечательно, молодой человек. Просто замечательно. Вот тот, про которого я спрашивал, — Советник показал фото Государственного секретаря США. — А беседует он сейчас вот с этим человеком, — и он продемонстрировал другую фотографию очень известного российского политика.
— Смею вас уверить, что эта беседа действительно проходит в данную минуту, — заявил Серый кардинал, — и мы ждали от госсекретаря подтверждения, что старые договоренности действительно остались в силе. Я думаю, все удовлетворены демонстрацией, и мы можем признать деятельность лаборатории и профессора Верховского успешной.
Возразить Советнику никто не посмел. Да и не хотел.
Под общее молчание санитар Володя, положив толстую лапищу на загривок своего апатичного подопечного, повел парня обратно в комнату-камеру. Члены комиссии молчаливо смотрели им вслед, затем, словно очнувшись, быстро засобирались на выход. Лишь Советник, деликатно взяв Верховского под руку, осведомился:
— Константин Аркадьевич, не уделите ли мне полчаса для конфиденциального разговора?
— Да, конечно, — растерялся Верховский, машинально оглядываясь на Новикова.
Ему удалось уловить едва наметившуюся презрительную усмешку, промелькнувшую на лице куратора. Нечто подобное, слегка окрашенное типично бабьей жалостью, сверкнуло в глазах мадам Рагозиной — не так крепок оказался железный Серый кардинал, ох не так! Болезнь и старость ломают всех, даже таких несгибаемых, как Советник.
В кабинете Верховского Советник по-хозяйски расположился в кресле, предварительно свалив на пол лежавшие там бумаги, покопался в своем ветхом портфеле и выудил столь же древнюю и потрепанную медицинскую карту с печатью «Кремлевки»:
— Ознакомьтесь, пожалуйста.
Сколько раз Верховскому приходилось проходить через эту процедуру: столкнувшись с серьезным заболеванием, высокопоставленные лица правдами и неправдами прорывались к нему, униженно протягивали свои медкарты и просили, просили, просили… С одним и тем же результатом.
— Поймите, я не врач, — залепетал Верховский, скрестив на груди руки, тем самым показывая, что не готов выполнить просьбу. — Я ученый. Я не компетентен в вопросах лечения.
— Посмотрите сначала, — хмыкнул Советник. — Возмущаться будете потом.
Он все еще протягивал карту, и Верховскому ничего не оставалось, как взять бумаги. К обратной стороне обложки был приклеен конверт с компьютерным диском, на котором размашистым почерком было аккуратно выведено «анализы».
— Диск, не стесняйтесь.
Верховский вздохнул про себя — сколько времени будет потрачено впустую, и вставил диск в компьютер. Хорошо еще, что компьютер у него старый, с дисководом, а то что бы он делал?
Диск пошуршал пару секунд, но вместо таблиц с содержанием лейкоцитов, как ожидал Верховский, на экране появились…
— Что это? — удивленно спросил Верховский.
— Ваше техническое задание, — спокойно ответил Советник. — А вы решили, что я вам со своим анализом мочи предлагаю ознакомиться? Читайте, вникайте. Потом поговорим.
С этими словами Советник поудобнее устроился в кресле и закрыл глаза. И сразу стал похож на древнюю статую какого-то мудрого, но совсем недоброго божка.
Быстро пролистав на экране содержимое файлов, Верховский углубился в чтение. Файлы действительно представлял собой очень подробное и грамотно составленное задание для проведения стимуляции мозга. С точным указанием зон и механизма воздействия. Но кто мог это написать? Доктор был уверен, что не только в России, но и во всем мире никто не продвинулся так далеко в этих вопросах.