Я потянулась к папке, но, язык мой — враг мой, не удержавшись, брякнула:
— Льва Абалкина? Агента Странников?
Шеф, закаменев лицом, уставился на меня. Серые глаза смотрели холодно, оценивающе. Только левая бровь медленно поползла вверх.
— Это фантастический роман… — торопливо залепетала я.
Название «Жук в муравейнике» совсем некстати вылетело из головы, так что мне оставалось лишь мямлить.
— О своем романе с Абалкиным подашь рапорт. Позже, — холодно отчеканил полковник и опять замолчал.
Ну и дела. Оказывается, у нас где-то работает Лев Абалкин, и я теперь должна писать в службу внутренней безопасности рапорт о романе с ним.
— Я пошутила. Просто есть книга, которая начинается словами «надо найти одного человека»…
— Пошутила?
Левая бровь Шефа вновь пришла в движение, в комнате опять повисло молчание.
И тут вся моя эйфория мгновенно пропала. Собственно, радоваться-то нечему. Каждое новое дело — это чье-то горе, чьи-то поломанные судьбы. Если повезет. Если не повезет — чьи-то жизни.
Я молча развернулась на стуле и пододвинула папку к себе. При этом я очень старалась, чтобы движения были точными, выверенными — Шеф не выносил суетливости.
— Что за человек?
Мой голос прозвучал сухо и деловито.
— Мальчишка. Месяц назад забрали в армию. Сбежал. Нужно найти, — вводные полковник произнес в телеграфном стиле.
— Но… почему мы? Почему не полиция? У военных, в конце концов, есть своя…
— Потому что мы, — отрезал Шеф.
Понятно. Включен режим «приказы не обсуждать».
— Демина я отправил к парню домой, пусть посмотрит, что там и как. Ганич освободится через час и поступит в твое распоряжение. Сама введешь его в курс дела. При необходимости возьмешь еще пару-тройку людей. Отчет ежедневно мне на стол. Работаем быстро. Вопросы?
— Когда мы его найдем…
— Если найдете, — перебил полковник, подчеркивая первое слово, — если найдете — немедленно сообщить мне, самим не задерживать, взять под наблюдение. С коллегами, непосредственно не задействованными в операции, ничего не обсуждать.
Последнее мог бы не говорить, я не первый день в отделе.
Шеф развернулся и направился к выходу, оставив меня в растерянности. Возле порога он на секунду остановился, словно в последний момент хотел что-то добавить, но передумал.
Я подождала, пока за ним закроется дверь, и уставилась на папку.
Что-то странное творится в датском королевстве, подумала я, придвигая ее к себе.
Да, странного было немало.
Начать с того, что белый прямоугольник в правом верхнем углу папки, на котором пишутся номер и название дела, сейчас был девственно чист, словно снега Килиманджаро. За четыре года работы в отделе такого я не видела никогда. Любому делу присваивается номер. Нет номера — нет и дела. А иначе как его найти в каталоге и архиве?
Вторая странность — мы не ищем людей. Вернее, сами не ищем. Конечно, в наших расследованиях встречаются ситуации, когда нужно разыскать какого-то человека, но в этом случае мы прибегаем к помощи полиции, спецотделов ФСБ, частных детективов, наконец. Сами же — никогда. По крайней мере, на моей памяти такого не было ни разу. И уж тем более мы не ищем сбежавших из армии мальчишек. Смешно заставлять такого оперативника как Сашка Демин гоняться по городу за смывшимся из части пацаном. Конечно, можно и на авианосце отправиться на рыбалку, только зачем? Это будет глупо и расточительно. Но полковник Ремезов глупцом не был. Все шестнадцать лет, что он руководил отделом, Антон Владимирович отличался проницательностью на грани с прозрением. За что и получил прозвище Стратег в узком кругу профессионалов. Мы же за глаза называли полковника Шефом.
О многоходовках Шефа в отделе ходили легенды — старожилы иногда проговаривались. Нет, не похвастаться: «а вот мы раньше…». Нет. Просто иногда в запутанных ситуациях сегодняшнего дня опытный глаз усматривал нечто знакомое, с чем уже сталкивался раньше. Вот тогда и звучало: «А помнишь, как Шеф…».
Я в отделе всего четыре года, но и за это невеликое время я не раз слышала, как некто, восхищенно цокая языком, рассказывал о «придумках» Антона Владимировича. И прежде всего, о блестящей идее, посетившей свежеиспеченного майора Ремезова в далеком 2001-м году. Именно тогда он предложил организовать информационную атаку на аппарат президента США. Ударить по Штатам их же оружием — это было настолько дерзко, что никто на Западе подобного не ожидал.
Мир еще не успел прийти в себя от атаки на «близнецов», когда Штаты официально заявили: теракт 11 сентября осуществили мусульманские экстремисты, информационную поддержку которым оказывали российские спецслужбы через кубинскую разведчицу Анну Монтес. 4 октября над Черным морем был взорван российский лайнер ТУ-154, в котором летели ученые-вирусологи. Вечером того же 4 октября в США было диагностировали первое заболевание сибирской язвой и впервые произнесено «биологический терроризм». А 8 октября компания Владимира Пасечника — бывшего советского военного микробиолога, уехавшего в Великобританию, — получила от британских властей своеобразную «взятку» в виде эксклюзивного права на исследования испанского гриппа. Почему никому, кроме Ремезова, не пришло в голову связать эти события воедино, для меня до сих пор остается загадкой. Но Шеф оказался на высоте. Именно он донес наверх нехитрую мысль: в ближайшие дни Пасечник должен стать тем экспертом НАТО, который укажет на Россию, как главного био-террориста современности, атаковавшего Америку. Однако Ремезов не только раскрыл планы наших англоговорящих «партнеров», но и придумал выход из, казалось, патовой ситуации.