К ноге трупа была привязана бирка с номером.
Медицинской карты с интересующим меня номером в шкафу не оказалось, зато она нашлась в синем файлике на краю стола.
Звали девушку Камилла Неве. Гражданка Великобритании, 20 лет. Смерть наступила 24 июня в 21 час 35 минут. Я с удивлением уставилась на дату. Вот интересно, труп гражданина другой страны лежит в московском морге более полутора месяцев, и никому нет до него дела? Все экспертизы и прочие мероприятия, связанные с расследованием, наверняка давно закончены, так почему же она все еще здесь?
Я пролистала карту. Нашла заключение о смерти, подписанное патологоанатомом, из которого следовало, что Камилла умерла во время операции, прямо на хирургическом столе «в связи с множественными ранениями, не совместимыми с жизнью». Вскрытие не проводилось.
Интересно, почему?
Я задумалась и не заметила, что в морге я уже не одна. Рядом с телом стоял Андрей. В большой не по размеру зеленой фуфайке с капюшоном, накинутым на замотанную бинтами голову, и босиком. Крепко зажмурив глаза, он держал девушку за холодную белую ладонь. Вся его фигура выражала крайнюю степень напряжения. Как у человека, который, стиснув зубы, изо всех сил старается совершить невозможное.
Что происходит?
Осторожно, словно боясь вспугнуть его, я начала подниматься из-за стола. Медленно, очень медленно, мелкими шажками я приблизилась к Андрею. Его напряжение чувствовалось даже на расстоянии, а уж рядом с ним и подавно — все пространство вокруг было словно наэлектризовано. А сам он походил на натянутую струну — еще немного и не выдержит.
Внезапно он обмяк, отпустил руку и, открыв глаза, тихо прошептал: «Я не могу».
— Андрей, — позвала я. — Меня зовут Анна. Я…
— Я не могу, — повторил он чуть громче. — Я почти вытащил ее, почти…
В его голосе чувствовалась неподдельная горечь.
— Послушай меня, — я осторожно взяла парня за плечи. — Я знаю, что с тобой сделали. Я хочу помочь тебе. Мы попытаемся все исправить.
В этот момент я действительно верила, что все еще можно исправить.
Тишина.
— Андрей, ты помнишь, как попал сюда? Тебя кто-то привел?
Тишина.
Не знаю, понимал ли он, что я говорю, но сейчас он выглядел убитым горем человеком, потерявшим последнюю надежду и впавшим в полное безразличие. Сейчас он как никогда походил на зомби доктора Верховского. И если бы несколько минут назад я не видела его совсем другим, то решила бы, что Верховский сделал из Андрея свой очередной Номер.
Я потянула Андрея за руку:
— Пойдем со мной.
Внезапно он словно очнулся. По крайней мере, его взгляд сфокусировался на мне и обрел осмысленность. Пару мгновений он разглядывал меня, затем опять повернулся к телу:
— Еще раз, — пробормотал он. — Я должен попытаться еще раз.
Что попытаться еще раз? Неужели он собирается оживить полуторамесячный труп? Думает, что может воскрешать людей? Похоже, эксперименты Верховского в данном случае не лучшим образом сказались на той части мозга, которая отвечает за здравый смысл. Но если Андрей действительно считает, что может возвращать людей с той стороны, то почему не помогает своей девушке, которой еще можно помочь, а занимается какой-то иностранкой?
Ладно, сейчас не до этих загадок, сейчас надо просто его увести отсюда.
— Ей ты уже ничем не поможешь. Ты должен помочь себе. Должен поправиться, стать здоровым, набраться сил, тогда и сможешь помогать другим.
Тихонько бормоча успокаивающие слова, я бережно подталкивала Андрея к выходу из морга. К моему удивлению он не стал сопротивляться. Медленно, словно сомневаясь в правильности своих действий, он шел за мной. Мы аккуратно обогнули прозекторские столы, миновали шкаф у двери и вышли в коридор.
Поддерживая Андрея под руку и нашептывая ему на ухо какие-то убаюкивающие глупости, словно маленькому ребенку, я тихонько повлекла его к лифту.
Однако мы не сумели пройти и половины расстояния, как лифт, скрепя и сотрясаясь всеми частями, остановился в подвале. Створки дверей распахнулись, и прямо перед нами возникла высокая фигура в темном костюме. Даже скудного подвального освещения мне вполне хватило, чтобы разглядеть пистолет, направленный в нашу сторону. Я быстро толкнула Андрея к стене и прижалась рядом.
— Отдайте мальчишку, и я не причиню вам вреда.
Спокойная уверенность в голосе не оставляла никаких иллюзий — по наши души пришел профессионал. Я лихорадочно искала пути отступления и не находила. Но и просто так отдать им Андрея я не могла.
— Как хотите, — невозмутимо сказал убийца.
Глухой щелчок, как будто кто-то открыл банку пива, разорвал тишину подвала.
В меня не раз стреляли, но я никогда не видела полет пули. Такое просто недоступно человеческому глазу, ведь полет пули — это мгновение, миг. Но не в этот раз. Сейчас мне казалось, что время… нет, не остановилось, но сильно замедлилось, сделалось вязким, словно густое желе или прозрачная резина, которая тянет и тянет назад этот комочек железа, не давая ему впиться в мое тело. И чем больше это желе растягивалось, тем дальше отклонялась от своей первоначальной траектории пуля. Внезапно эта резина лопнула, и время вернулось к своему обычному ходу. Однако пуля, пущенная прямо мне в грудь, лишь обожгла мое плечо. Рукав голубого пиджака сразу же окрасился красным.
Машинально зажав рану, я привалилась к стене.
— Что здесь происходит? — ошарашенно вертя головой, в коридор выскочил лаборант.
Следующий выстрел, уже без нарушений законов физики, расплескал на его белом халате кровавое пятно. Лаборант схватился за грудь и сполз по стене. На его лице так и застыло выражение полнейшего недоумения.
Следующие три пули опять предназначались мне — отступать убийца не собирался.
И вновь я оказалась внутри тягучего прозрачного желе. Вновь я видела, как ко мне медленно приближаются раскаленные частицы металла, и вновь ничего не могла поделать — тело было сковано. На этот раз пули не просто прошли мимо, вопреки всем законам физики они словно планеты, движущиеся по орбитам, заломив крутой вираж, устремились назад.
Убийца, нелепо раскинув руки, упал. Под ним стремительно растекалась алая лужа — время опять вернулось к обычному течению. Но только теперь я заметила, что сзади кто-то тяжело, со всхлипами дышит.
Андрей?
Обернуться к нему я не успела — с лестницы донеслись глухие выстрелы, топот, возня, было слышно, как кто-то с кем-то борется. Потом этот кто-то с грохотом покатился по ступеням.
Я кинулась к распростертому на полу убийце, выхватила из его пальцев пистолет и прижалась к стене.
Как раз вовремя.
Двое мужчин, обнявшись, вывалились в коридор. Один в темном, как у стрелявшего, костюме и некто полузнакомый в окровавленной джинсовке. Темный костюм затих, уткнувшись лицом в пол, он так и остался лежать посреди коридора, а человек в джинсовке, тяжело опершись на левую руку, правая при этом безвольно болталась вдоль тела, пытался встать на ноги. Ноги отказывались его держать, по голубым джинсам текла кровь, лицо представляло собой сплошную кровавую кашу.
Наконец, ему удалось встать на колено, неловко, боком, как будто половина тела была парализована. Он с трудом повернул окровавленное лицо ко мне, и я узнала Демина. Александр протянул руку в мою сторону — то ли прося помощи, то ли, наоборот, предостерегая от чего-то.
Но почему у него черная половина лица? И совершенно черные ладони?
Я бросилась к Саше, пытаясь помочь, но тут опять прозвучал выстрел. Демин упал. На лестнице показался еще один нападавший.
Стремительно развернувшись, я выпустила несколько пуль в его сторону, но убийца проворно шмыгнул обратно за угол.
В этот момент открылись двери лифта, и в подвал с пистолетом в руке ворвался Егор.
— Сзади, — крикнула я ему и опять выстрелила в высунувшего в коридор человека.
Безуспешно — тот успел юркнуть обратно на лестницу.
Но Егор и не думал слушать меня. Он бросился прямо вперед.
Ко мне?
Нет, взгляд его был направлен не на меня, а куда-то за мою спину. И туда же полетели пули, выпущенные из его пистолета.