Внимательный взгляд в мою сторону:
— Ты в порядке?
— Да в порядке я, в порядке.
Я встала с кровати — ноги держали неплохо. От наручников я сумела избавиться, пока слушала откровения Советника.
— Пошли, быстрее.
— А его куда? — я мотнула головой в сторону серого кардинала, застывшего молчаливой статуей посреди палаты.
— Возьмем с собой. Мне очень хочется услышать из первых уст о последних шалостях за кулисами, — едко пошутил Егор, и мы осторожно выглянули в коридор.
Егор уже было направился вперед, но я остановила его, кивнув на столик со сложенными чистыми смирительными рубашками.
— Некогда, — бросил Егор, но, поразмыслив секунду, передумал:
— Давай.
Схватив одну из них, мы юркнули обратно в палату. Нацепив рубашку на Советника прямо поверх костюма, мы крепко завязали ему за спиной руки. Егор разорвал наволочку и этот импровизированный кляп затолкал Майеру в рот, а чтобы наш произвол не слишком бросался в глаза, прикрыл это безобразие снятой со своей шеи маской.
Мы опять высунулись в коридор. Пусто. Только протяжные крики, давящие на мозги. Удивительное дело, но стрельба в психбольнице никого, кроме пациентов, не волновала.
Выстроившись гуськом — Егор, Советник и я в качестве замыкающего — мы двинулись к выходу. Поравнявшись с комнатой охраны, я увидела завалившегося лицом на пульт человека в форме. Крови не было, видимо, Егор просто вырубил его. Зато на полу, раскинув руки, в кровавой луже лежал кто-то из свиты Советника. Джамал — его я узнала по коричневым ботинкам — сидел в углу, привалившись к стене, рядом валялся пистолет.
Егор зашел в комнату, включил на пульте тумблер, затем быстро чиркнул вынутой из кармана пластиковой картой по замку и с видимым усилием нажал на железную дверь, перегораживавшую коридор. Мы пошли дальше.
— Там еще один пост, молчи, говорить буду я, — бросил он мне через плечо.
— А если этот, — кивок в сторону Советника, — что-нибудь устроит?
Егор выгнул бровь.
— Ну, пусть попробует. Только кто его слушать будет — он же псих.
Мы спустились по лестнице на первый этаж и попали в другое крыло больницы — в отделение для больных с легкими расстройствами. Причем, больных далеко не бедных. Да и больных ли вообще?
Стены здесь были выкрашены в позитивный салатный тон, на полу лежал явно не самый дешевый керамогранит, окна, правда, были забраны решетками. Вдоль стен обычные деревянные двери без запоров, мягкие диванчики и кресла, хотя и с антивандальным покрытием. Нашелся даже букет цветов в пластиковой вазе, стоящий на маленьком столике. Наверное, здесь выводят из депрессии модниц, обнаруживших свое новое платье на сопернице, решила я. Еще здесь набираются сил биржевые трейдеры, утомившиеся от скачущих графиков и больших цифр, да и все остальные, кто не прочь на время отдохнуть от круговерти столичной жизни.
Две девушки с безупречным макияжем в дорогих спортивных костюмах с увлечением рассматривали глянцевый журнал, на нашу процессию они не обратили никакого внимания. Зато невысокий щуплый очкарик, попавшийся нам навстречу, наоборот, проводил нас внимательным взглядом.
Мы поравнялись с очередным постом охраны. Егор шел не останавливаясь, по-хозяйски печатая шаг.
— Куда вы его забираете? — высунулся в окно КПП толстощекий страж двери. — Мне никакие документы не передавали. Как я буду оформлять перевод?
Советник замычал.
— Не успели, следственный комитет вечером пришлет, — буднично бросила я охраннику, предъявив удостоверение. — Мы его второй месяц за границей разыскиваем по линии Интерпола, а он вот где притаился. Слышали про хищения в Роснано? То-то же! Только после вашего лечения от него никакого толка. Разговаривать не может — лишь мычит, куда деньги дел — не помнит.
Ворча и сокрушенно качая головой, охранник пропустил нас. Егор скрытно показал мне большой палец, и мы направились в безликий, похожий на все больничные холлы сразу, вестибюль клиники. До приветливо распахнутых входных дверей оставалось каких-нибудь несколько метров, и я уже почти набрала в грудь воздуха, чтобы облегченно выдохнув, оставить это заведение, но не тут-то было. Важный доктор, плотно упакованный в белый халат, аккуратно застегнутый на все пуговицы, бросился нам наперез.
— Это что такое!? — с неподдельным возмущением воззрился он на нашу процессию. — А ну живо назад! Здесь приличные люди ходят, а не эти. Живо, живо обратно!
И он замахал на нас руками, словно загонял гусей в загон.
— Что тут происходит? — заволновалась молодая женщина за стойкой регистратуры.
Советник опять замычал, бешено вращая глазами.
— Не волнуйтесь, мадам, все под контролем, опасный псих сбежал из мирового правительства, — весело сказал Егор, подталкивая Советника к дверям.
— Направо, черный джип, — подсказал мне напарник, когда мы оказались на свободе.
Советника затолкали на заднее сидение, Егор бесцеремонно задвинул его в угол и уселся рядом. За руль пришлось сесть мне.
— Вырулив с больничного двора, я спросила:
— Куда едем? К нам в отдел?
— Пожалуй, нет, — задумчиво протянул Егор. — Есть у меня на примете симпатичный приватный подвальчик, там и поговорим.
На перекрестке с нами поравнялась потрепанная легковушка с дачным прицепом. Егор приоткрыл окно и, размахнувшись, запустил айфон Советника прямо в кузов с пустыми трехлитровыми банками и пластиковыми ведрами.
— Его высокопреосвященство отправился на шесть соток в деревню Косякино окучивать картошку, — хмыкнул он.
* * *
Как оказалось, под симпатичным приватным подвальчиком Егор подразумевал одну из переговорных спецслужб — оборудованную всем необходимым комнату в подвале офисного здания, где нас гарантированно никто не потревожит. «У спецслужб бывают не только конспиративные квартиры, но и конспиративные подвалы», — пошутил он.
Егор стащил с головы зеленую медицинскую шапку и устало вытер ей лоб — все-таки я переоценила его хладнокровие — затем вынул изо рта нашей добычи импровизированный кляп. Советника он усадил на стул, однако смирительную рубаху снимать с него не спешил.
В комнате было жарко. Я включила кондиционер на полную мощность, развязала узлы смирительной рубашки и принесла Майеру стакан воды. Он пил жадно, расплескивая воду на одежду. Обычно гладко прилизанные волосы растрепались и теперь топорщились клочьями, глубокие морщины стали заметнее, дорогой галстук, выбившийся из-под помятого пиджака, съехал на бок.
Я смотрела как судорожно дергается кадык на тощей жилистой шее и больше не чувствовала в этом человеке той всесокрушающей властности, с которой столкнулась в Кремле. Обычный далеко не молодой человек. Еще и нездоровый к тому же — выпив воду, Советник надолго закашлялся.
Выдавив из себя последние хрипы, Майер с кривой улыбкой взглянул на Егора.
— Господин Ракитин? Ну как же без вас! А я все гадаю, чьи там уши торчат из-за спины моего старинного приятеля?
Егор молчал, глядя на серого кардинала с нескрываемой ненавистью.
— Впрочем, я и сам мог бы догадаться, — продолжал как ни в чем не бывало Советник. — Кто же еще с упрямством, достойным лучшего применения, столько лет будет преследовать нас? Но я опять и опять говорю вам: мы вам не враги. К сожалению, вы способны узреть лишь то, что лежит на поверхности, а на поверхности вы видите всего лишь тени, оставленные реальными фигурами, а не сами фигуры. Вы не в состоянии разглядеть кукловода, прячущегося за занавесом. Если бы вы заглянули за кулисы, то больше не мучились бы поиском смыслов в этом абсурдном мире. И абсурден он для вас лишь потому, что вы не видите целостной картины, пребываете в театре теней. Я разочарован. Ваша молодая коллега намного проницательнее и умнее вас. В этом мире должны жить такие как она. Вы устарели, как и мой друг Антон.
Я перевела взгляд на Егора, интересно, что он ответит на эту тираду? Но мой напарник вовсе не собирался дискутировать с Советником.
— Послушай-послушай, где еще такое услышишь, — невесело усмехнувшись, сказал он мне. — Первый раз это звучит захватывающе. А я пойду, пора эти больничные тряпки сменить на нормальную одежду. Сказочку о пользе пирамиды власти с королевой на вершине уже успел рассказать? А про «Вселенную-25»? Нет? Как же так? Теряете хватку, стареете, наверное.