В этом нет тайны для любого, кто знаком с религиозной жизнью Востока. Очевидно (скажет любой такой человек), что Иисус, будучи юношей, ощутил зов религиозной жизни, нашёл гуру, или учителя, и стал его учеником. Далее он вполне оперился как адепт (или же умер его старый учитель) и вернулся в мир из своего изгнания, готовый принять собственных учеников. С ними он бродит по стране, живя, как это принято у таких людей, за счёт гарантированной щедрости набожного большинства по отношению к человеку, отринувшему мирское. Он находит учеников в других местах; избрав нескольких из них, он даёт им особые и тайные инструкции о духовной работе, иных же отправляет как своего рода агентов по продвижению с простым посланием, дабы они подготовили людей к его приходу.
Восточному «святому» свойственно также блистать в диалогах с «захидами» или ортодоксами. Он начинает делать что-нибудь нетрадиционное и доказывает несостоятельность тех, кто его упрекает. Бесконечные примеры этого мы можем найти в сочинениях суфиев и дервишей, а также в индийских описаниях жития их «святых мужей». Можно не трудиться, разыскивая что-то сверх того.
Все те изречения Иисуса, которые одобряет мистер Шоу — подробное описание такого образа жизни. Возьмём, к примеру, несколько древних афоризмов Патанджали. «Йога есть удержание материи мысли от облачения в различные образы». Таково всецелое определение «йоги». Разуму предлагается сосредоточиться на «лучезарном, который недоступен никаким страданиям» или на чём-нибудь в этом духе; а «заботиться о завтрашнем дне» — ошибка. Мы должны управлять умственной субстанцией через «упражнение и отречение», которые определены далее следующими условиями: «Результат, получаемый теми, которые отвергли жажду воспринимаемых зрением или слухом предметов, и состоящих в господстве над этими предметами, есть отречение». Это равносильно совету не допускать привязанностей и страстей, дабы не помешать концентрации ума.
Затем мы узнаём, что «скорбь, спутанность мыслей, дрожание тела, неправильное дыхание сопровождают неудержание сосредоточения». Сравните с изречением Иисуса: «иди за Мною, и предоставь мёртвым погребать своих мертвецов». Опять же, «дружба, милосердие, радость, равнодушие, делание себя предметом размышления в связи с предметами, счастливым или
несчастливым, добрым или злым, смотря по условиям, успокаивает ум». Сравните с советом Иисуса возлюбить ближнего твоего, как самого себя. У тебя не должно быть ни жестоких, ни страстных мыслей, ибо все они мешают уму.
Отметим ещё одно высказывание Патанджали: «Связанные со страданием препятствия суть: неведение, ложное самосознание, пристрастие, отвращение и привязанность к жизни. Неведение есть принятие невечного, нечистого, мучительного и не составляющего истинное “Я” за вечное, чистое, счастливое, сущее “Я”. Ложное самосознание есть отождествление зрящего с орудием зрения. Пристрастие есть устремление сознания к удовольствию. Отвращение есть реакция на страдание. Привязанность к жизни проникает самую её природу и присуща даже мудрому». Это весьма похоже на те части учения Иисуса, которые во всех отношениях одобрены мистером Шоу.
Можно продолжать до бесконечности, но, как мне кажется, этого вполне достаточно для чёткого сопоставления учения Иисуса с универсальной и куда более древней доктриной. Ни единого нового пункта.
Что касается образа жизни Иисуса, следует также отмечать, что он часто «уходил в пустынные места и молился». Это обычная практика всех йогинов Востока: немаловажно, чтобы никто не помешал им во время медитации. Можем сослаться на Кшурика-упанишаду, которая рекомендует «тихое место», и Шветашватару, где говорится:
«На ровном, свободном от валунов и песка месте;
На месте, свободном от огня, дыма и луж с водою,
Благоприятствующем размышлению и не оскорбляющем взора,
В защищённом от ветра убежище пусть предаётся человек самосовершенствованию».
Сила творить всевозможные чудеса также даётся «йогой». Как сообщает Патанджали, «совершением Самаиямы над формою чужого тела, при устранении способности восприятия образов и отделении способности проявления в глазу, тело йога становится невидимым». Это вполне объясняет записанное в евангелиях чудо, когда «[они] взяли каменья, чтобы бросить на Него; но Иисус скрылся и. пройдя посреди них. пошёл далее».
«Карма бывает двух родов: приносящей плоды рано или поздно, — продолжает Патанджали. — Совершая Самаияму над нею или посредством знаков, называемых Артиштха, предзнаменования, йоги знают точное время разлучения со своими телами». Это объясняет, как Иисус предрёк время своей смерти.
Далее мы находим у Патанджали, что «[сосредоточение] над углублением у горла» заставляет голод прекратиться, что объясняет, как Иисус сопротивлялся искушению Сатаны сделать камни хлебами.
Затем мы читаем, что «победою над током Самана. [йог] окружается светом», как при описании Преображения; и опять же: «Совершением Самаиямы над отношением Акаши и тела» йог, становящийся лёгким, как вата, проходит сквозь небеса; в связи с чем Вознесение становится самым естественным событием в мире.
Нет нужды продолжать. Все авторы по йоге рассказывают нам и о других силах, в том числе о способности ходить по воде, умножать пищу и исцелять недуги. Каждый человек, сведущий в литературе по этому предмету, всецело обязан читать истории об Иисусе-чудотворце как биографию «святого мужа», преуспевшего во всех этих методах и подчинившего все эти силы.
Кстати сказать, сила-то на самом деле одна. Теоретически все материальные объекты — иллюзии, вызванные неведением, и тот, кто победил неведение осознанием истины «Я и Отец
одно» (под осознанием мы подразумеваем здесь не просто сознательную декларацию понимания того, что это так, но нечто куда более глубокое), знает промежуточные причины («тонкие», в отличие от грубых, и духовные по своей природе), поэтому, видоизменяя силою разума то умственное состояние, которое вызывало иллюзию притяжения или непроницаемости материи, способен преодолеть эти явления и вознестись в воздух или пройти сквозь кирпичную стен. Мы обсудили этот вопрос лишь в крайне обобщённой форме; однако мы верим, что он найдёт окончательные подтверждения.
Еврейский пророк Иисус
Этот элемент в характере Иисуса не нуждается в обстоятельном рассмотрении. Из множества пассажей, приведённых в этом очерке, следует, что он лишь продолжил традицию Исаии, Иеремии и Иезекииля, — как, например, отрывок из Евангелия от Матфея (11:21-24), на который мы ссылались в доказательство склонности Иисуса прибегать к угрозам. Ср. Ис. 17:1: «Пророчество о Дамаске. — Вот, Дамаск исключается из числа городов и будет грудою развалин», — и ещё пару десятков цитат.
Несчастья, накликаемые на книжников и фарисеев, строго соответствуют таковым у Иеремии (23:1-3): «Горе пастырям, которые губят и разгоняют овец паствы Моей! говорит Господь.
Посему так говорит Господь, Бог Израилев, к пастырям, пасущим народ Мой: вы рассеяли овец Моих, и разогнали их, и не смотрели за ними; вот, Я накажу вас за злые деяния ваши, говорит Господь.И соберу остаток стада Моего из всех стран, куда Я изгнал их, и возвращу их во дворы их; и будут плодиться и размножаться», — и ещё целая куча высказываний.
Длинный отрывок из двадцать четвёртой главы Матфея (и его повтор у другого синоптика) весьма напоминает по стилю Даниила (12:1-2): «И восстанет в то время Михаил, князь великий, стоящий за сынов народа твоего; и наступит время тяжкое, какого не бывало с тех пор, как существуют люди, до сего времени; но спасутся в это время из народа твоего все, которые найдены будут записанными в книге. И многие из спящих в прахе земли пробудятся, одни для жизни вечной, другие на вечное поругание и посрамление».
Иисус даже признаёт авторитет Даниила (Мф. 24:15). Возвращение к Богу, покаяние людей и восстановление царства — почти единственная тема Иисуса как патриотического еврейского пророка. Suff/c/.
Иисус как типичное божество Азии (с добавлением египетских, греческих и римских элементов)
Приступая к этой теме, желательно обратиться на минуту к истории. Азия в это время открывается западному миру. Александр Великий захватил Индию, а войны Греции с Персией прекратились достаточно давно для установления торгового и идейного взаимообмена. Что же до Египта, падение Птолемеев случилось на памяти ещё живущих людей, а Александрия всё ещё оставалась кладезем знаний, несмотря на разрушения, учинённые Цезарем.