Абсолютным географическим центром этих трёх основных потоков являлась Сирия.
Рим распространял цивилизацию, упрочившую Pax Roman среди кочевых племён и оседлых варваров, делая жизнь торговцев относительно безопасной, а их собственность — защищённой. Люди принялись пускаться в дальние странствия, а новые идеи стали возможными и даже неизбежными. Нечто подобное мы можем наблюдать сегодня; британское завоевание Индии послужило причиной ориентализации европейской мысли, в результате чего, как и тогда, появились предпосылки для возникновения синкретической религии.
Наконец, три эти основные составляющие распространились и на Сирию. Им противостояло непреодолимое предубеждение и упрямство ортодоксальных евреев, цеплявшихся за Моисея и
Пророков с настырной неумолимостью. Однако иудаизм, по сути, так никогда и не укоренился в народе Израиля. «Потерянные десять колен» — и даже Иуда и Вениамин — постоянно «блудодействовали вслед богов своих», настаивая на том, что Иегове лучше всего поклоняться под именем Царя, или «Молоха», проводя через огонь детей своих в его честь, творя «высоты» и «рощи», укомплектованные священными проститутками, мужского и женского пола, и даже предаваясь чистому идолослужению, почитанию резных и литых кумиров. Достаточно лишь прочесть пророков, с занудным упрямством поносящих все эти практики. Большинство из них не говорит ни о чём другом — никто на них не ссылается; надо бы их переиздать.
Мы видим Иезекииля осаждающим кирпич с начертанном на нём городом Иерусалимом, и делающим укрепление против него, и насыпающим вал вокруг него, и располагающим стан против него, и расставляющим кругом против него стенобитные машины, с железной доской между всем этим и настоящим городом, в лучших традициях симпатической магии (Иез. 4:1-3).
А в пятой главе он подобным же образом сжигает волосы, и изрубает их ножом, и развеивает их по ветру; кроме того (опять же в гл. 4), он готовит себе пищу с коровьим помётом, дабы заставить иудеев «есть нечистый хлеб свой среди. народов».
Осия по велению Бога взял «жену блудницу», от которой породил целую серию незаконных детей и нарёк их «несчастливыми» именами, дабы они ещё более умножили беды, доставшиеся их несчастным соплеменникам.
Даже Книги Царств свидетельствуют о том, что (после нескольких внешних войн) евреи творили то угодное пред очами Господа, отрекаясь от «мерзостей», то неугодное в очах Господа, принимаясь за них вновь: точно так же, как позднее об этом пишут апостолы, тратя половину своего времени на упрёки христианам за всевозможные отвратительные преступления, не говоря уж о самых обыкновенных порока.
Очевидно, сыны Израилевы в целом никогда не жили по заветам своих пророков, которых, говоря по правде, побивали камнями и пилили на части, а, напротив, творили всевозможные бесчинства.
Но времена Ирода были ещё хуже прежних. Тогда же случилось и небольшое возрождение благодаря восстановлению храма, однако прочтение Книг Маккавеев покажет, что число иудеев оставалось таким же небольшим. Всего в нескольких днях пути от самого Иерусалима находилась Самария, с жителями которой иудеи «не сообщаются», а на территории самого храма располагались враждующие секты фарисеев и саддукеев и много кто ещё.
Задумаемся же о том, как эти три потока, о которых мы говорили раньше, сталкиваются в самом центре храма, под протекцией римской власти, столь же практичной в вопросах религиозной терпимости, как и нынешняя Британская Империя. А теперь рассмотрим эти потоки более детально.
Пройдёмся же вскользь по всевозможным религиям Азии; и обнаружим, что многочисленные значимые черты практически универсальны, различия же между ними ограничиваются небольшими локальными особенностями.
Хочется верить, что я не отклонюсь чересчур далеко от учения доктора Дж. Дж. Фрэзера (я счастлив, что был скромным членом колледжа, осенённого его достопочтенным присутствием), если попытаюсь обобщить аграрные, винные, солярные, лунарные, фаллические и прочие культы, сведя их к единому знаменателю; а именно — к могуществу периодических циклов.
Природа повторяется, как и история. Мы празднуем всё то, чем мы более всего дорожим в Природе; всё то, что мы считаем самым необходимым для нашей жизни и радости; поэтому всё празднование лирично или драматично: мы отмечаем миг победы нашего «героя» над смертью, идёт ли речь о возрождении земли по весне или солнца на рассвете.
Центральная точка всех подобных инсценировок — его смерть и воскресение того, кто спасает нас (от голода или от чего-нибудь ещё): иными словами, «Нашего Спасителя».
Не следует также забывать, что эти празднования появлялись изначально не просто так; у древних людей земли, чья история и география ограничивались несколькими годами и несколько милями, не было несомненной уверенности в том, что природа неизбежно повторяется, и наступление зимы могло казаться чем-то сродни катастрофе. Сперва дикарь не сеял зёрен; он просто обратил внимание, что всё прорастает вновь. Когда некий гений осмыслил причины и следствия настолько глубоко, что они побудили его возделывать землю, это была своего рода магия, откровенный заговор человека покорить природу, — и, в общем-то, так оно и было. Поэтому он сеял семя со всеми формальностями, полагающимися для умилостивления неведомых сил, господствующих над судьбами земли.
Поэтому когда мы обнаруживаем, что разлив Нила приписывается слезам Исиды, и при этом знаем, что Исида, великая Мать Природы, плачет из-за смерти Осириса, пожинающего зёрна, нам нетрудно догадаться, что зерно нужно бросить в Нил, чтобы позволить ей заплакать! Но Осирис был воплощён позднее в облике человека или человекобога, и обряд вскоре стал выглядеть как разрубание на части человека, представляющего Осириса, и бросание в Нил его конечностей, а не настоящего зерна. Царь страны ответственен за процветание людей, а потому что может быть естественнее, чем принести в жертву самого царя? В сотнях племён всё было именно так; царю приходилось страдать лично. В ряде случаев, действительно, практиковались каждодневные жертвоприношения. Однако куда чаще дикарь пытался одурачить Природу, наряжая простого человека царём, поклоняясь ему, а затем убивая.
Всё вышесказанное не может считаться достоверным и детальным примером, однако его достаточно, чтобы показывать часть общих рассуждений, приведших к обычаю периодической жертвы человека, одетого царём. Читатель может изучить предмет до тончайших (и даже весьма захватывающих) деталей в «Золотой ветви». С этой основной идеей ритуала связаны некоторые очевидные моменты церемониала вроде предварительного посвящения силам Природы через очищение водой и освящение огнём, и мы готовы рассмотреть магическую биографию Иисуса, типичного азиатского бога. Следует отметить, что в этой роли Иисус не творит чудес (кроме, разве что, сомнительного случая с исцелением уха Малха, записанного лишь в одном евангелии, причём, что делает этот случай ещё менее достоверным и практически наверняка домысленным, как раз у Луки), но, бахвалясь своими могучими силами, даже не пытается их проявить. История чудесна от и до, но чудеса творятся с Иисусом, а не им самим. Подлинное исключение из этих правил мы можем заметить после воскресения, когда, несмотря на демонстрацию Фоме (Ин. 20) и готовность покушать, он ведёт себя точь-в-точь как Чеширский Кот из «Алисы в Стране чудес», появляясь и исчезая, словно призрак.
Теперь, наконец, мы готовы сравнить истории, рассказанные нам о жизни Иисуса, с таковыми об аналогичных божествах; но предварить этот разговор мы должны заголовком нашего нового раздела —
МАЛЫЕ МИСТЕРИИ:
Непорочное зачатие
Практически всех героев древности называют рождёнными от божественных отцов, или иногда
от божественных матерей.
Геракл был сыном Зевса, увеличившего ночь на сорок восемь часов, дабы «mak s/ccar»; Ромул и Рем — сыновьями Марса; Александр — Аполлона, и так далее. Более явственным полубогам, чем эти, не менее повезло в происхождении; Нана, мать Аттиса, чудесно родила, не вступая в отношения с мужчиной. Но мы хотим обратить самое пристальное внимание на историю Диониса. Семела зачинает от Зевса, явившегося в виде вспышки молнии. Гера (имя, на удивление похожее на «Ирод») старается уничтожить ребёнка, но Зевс укрывает его в