ВЕЛИКИЕ МИСТЕРИ :
Миропомазание
(шесть дней до Пасхи)
«За шесть дней до Пасхи пришёл Иисус в Вифанию, где был Лазарь умерший, которого Он воскресил из мёртвых. Там приготовили Ему вечерю, и Марфа служила, и Лазарь был одним из возлежавших с Ним. Иисус же сказал: оставьте её; она сберегла это на день погребения Моего» (Ин. 12:1-2,7).
Это обычай омовения новорождённого (неофита); это обычай помазания умирающего маслами. Кроме того, это ещё и обычай миропомазания царя перед его провозглашением и коронацией.
Провозглашение
(пять дней до Пасхи)
«На другой день множество народа, пришедшего на праздник, услышав, что Иисус идёт в Иерусалим, взяли пальмовые ветви, вышли навстречу Ему и восклицали: осанна! благословен грядущий во имя Господне, Царь Израилев! Иисус же, найдя молодого осла, сел на него, как написано» (Ин. 12:12-14).
Как может заметить читатель, этот момент тесно перекликается с «прославлением» из первой главы Евангелия от Иоанна; но он более церемониален.
Ср. у Фрэзера («Адонис, Аттис, Осирис», 3-е издание, т. I, стр. 266): «Впрочем, галлы, кастрированные жрецы Аттиса, были известны римлянам ещё во времена республики. Эти скопцы в восточных одеждах, со статуэтками на груди, видимо, являли собой привычное зрелище на улицах Рима. Неся изображения богини, они под музыку кимвалов, барабанов, флейт и рогов процессией проходили по Риму, и, поражённые фантастическим зрелищем, тронутые необузданными мелодиями, люди в изобилии подавали им милостыню и забрасывали розами изображение богини и несущих его людей».
Дионис тоже исходил из Сирии и Индии верхом на осле, сопровождаемый сатирами и нимфами в триумфальной процессии, называвшей его Спасителем и Богом.
Рассмотрим теперь дальнейшее провозглашение: «Отче! прославь имя Твоё. Тогда пришёл с неба глас: и прославил и ещё прославлю» (Ин. 12:28). (Если Иисус действительно вошёл бы подобным образом в Иерусалима, где небольшой гарнизон римлян внушал страх мятежному и фанатичному населению, Пилату не потребовалось бы никакого другого повода распять Иисуса, а вот десяток-другой зачинщиков как часть ежегодного карнавала не представляла угрозы.)
Здесь и небо, и земля свидетельствуют о божественности Иисуса. (Сравните запись об огне и воде при Непорочном Зачатии и Крещении. В древней системе символов огонь представляет собой небо, вода — землю.)
Последняя вечеря
«[Он] встал с вечери, снял с Себя верхнюю одежду и, взяв полотенце, препоясался. Потом влил воды в умывальницу и начал умывать ноги ученикам и отирать полотенцем, которым был препоясан» (Ин. 13:4-5).
Здесь ритуальность проявляется в полную силу. Новый царь вступает в должность, исполнив эту лакейскую работу.
После этого Иисус сам даёт Иуде знак предать его: «Сказав это, Иисус возмутился духом, и засвидетельствовал, и сказал: истинно, истинно говорю вам, что один из вас предаст Меня. Иисус отвечал: тот, кому Я, обмакнув кусок хлеба, подам. И, обмакнув кусок, подал Иуде Симонову Искариоту. Он, приняв кусок, тотчас вышел; а была ночь» (Ин. 13:21,26,30).
Странно, что Иоанн, в отличие от синоптиков, ни словом не намекает на «учреждение Причастия», заменив этот момент одержимостью Иуды, несмотря на предельную тщательность описания вечери, которой он посвящает пять из двадцати одной главы своего повествования.
Далее следует описание из Евангелия от Марка: «И когда они ели, Иисус, взяв хлеб, благословил, преломил, дал им и сказал: приимите, ядите; сие есть Тело Моё. И, взяв чашу, благодарив, подал им: и пили из неё все. И сказал им: сие есть Кровь Моя Нового Завета, за многих изливаемая» (Мк. 14:22-24).
Здесь перед нами Великая Мистерия, соответствующая Малой Мистерии, описывающей пиршество в Кане.
Далее история запутывается всеми возможными способами; основные моменты близки каждому читателю, и трудно удержаться от того, чтобы сослаться на них подробно.
Бичевание
(Мк. 14:65; 15:15,19; Ин. 18:22; 19:1 и т. д.)
Вспомните, что Диониса судили, унижали и бичевали по велению Пенфея. Вся эта сцена в «Вакханках» чрезвычайно напоминает суд над Иисусом.
Иисус тоже предстаёт пред религиозными властями и царём (людьми, чью божественность и царственность он взял на себя, дабы умереть вместо них), и они приговаривают его к смерти. Здесь нам придётся снова сослаться на магическую причину жертвоприношения, каковая заключается в том, чтобы продлить власть царя (или зерна). Поэтому мнимый царь предаётся суду, тогда как должностное лицо-исполнитель — в данном случае Пилат (неважно, понимает ли он, что такая магия — дело довольно жестокое) — церемониально омывает руки, дабы его не преследовал призрак жертвы.
Теперь мы подошли к церемониальному облачению и коронации фиктивного царя, уже разъяснённым выше, и к финальной сцене распятия. В последней мы практически впервые сталкиваемся с солярным символизмом, ибо прежде у нас было не так уж и много поводов обратиться к нему, если не считать двенадцати учеников (один из которых — про'кпятый, предатель), каковые соответствуют двенадцати окружающим Солнце знакам Зодиака, один из которых (Скорпион) считается астрологами коварным и губительным. Перекладина креста — экватор, пересекаемый Солнцем в день весеннего равноденствия, когда, как утверждают, и умер Иисус.
*
Здесь нам опять придётся сослаться на Фрэзера («Адонис, Аттис, Осирис», т. I, стр. 301310): «Одним из богов восточного происхождения, которые на закате античного мира вступили в борьбу за господство над Западом, был Митра. Громадная популярность этого культа засвидетельствована памятниками, рассеянными в большом количестве по всей территории Римской Империи. Учением и обрядовостью культ Митры во многих отношениях напоминает не только культ Великой Матери, но и христианство. Это сходство бросилось в глаза самим христианским богословам, и они истолковали его как дело рук дьявола, постаравшегося совратить души людей с пути истинного с помощью этой лживой и коварной подделки под христианство. Точно так же многие из местных языческих ритуалов показались испанским завоевателям Мексики и Перу дьявольской пародией на христианские таинства.
Современный специалист в области сравнительного религиоведения с куда большим основанием видит в такого рода сходствах результат независимой работы человеческого ум в его пусть неуклюжих, но искренних попытках постичь тайну мира и перестроить в соответствии с этой ужасной тайной свою жизнь. Как бы то ни было, несомненно одно: митраизм, сочетающий возвышенную обрядовость со стремлением к нравственной чистоте и к достижению бессмертия, показал себя грозным соперником христианства. В течение какого-то времени нельзя было предсказать исход борьбы между этими конкурирующими вероисповеданиями. Заметные пережитки этой долгой борьбы сохранились в нашем празднике Рождества Христова, который церковь, скорее всего, позаимствовала непосредственно из этого языческого культа. По юлианскому календарю 25 декабря считалось днём зимнего солнцестояния и днём рождения солнца; с этого момента дни становятся длиннее и солнце греет всё сильнее. В Сирии и Египте празднование рождения солнца отличалось интересными особенностями. Его участники удалялись во внутренние приделы храма и в полночь выбегали оттуда с криком: “Дева родила! Свет прибывает!” Египтяне даже изображали новорождённое солнце в виде куклы, которую они в день рождения (день зимнего солнцестояния) изготовляли и выставляли на обозрение верующих. Дева, которая зачала и родила 25 декабря сына, была, несомненно, великой Восточной богиней, которую семиты звали Небесной Девой или просто Небесной Богиней: в населённых семитическими народами странах она выступала как ипостась
Астарты. Сторонники же культа Митры называли его Солнцем или, как они выражались, Всепобеждающим Солнцем и в силу этого датировали его рождение также 25 декабря. Евангелия ни словом не упоминают о дате рождения Христа. Поэтому ранние христиане этот праздник не отмечали. Однако со временем египетские христиане стали считать Рождеством 6 января; обычай празднования в этот день дня рождения Спасителя к IV столетию распространился по всему востоку. Но в конце III — начале IV столетия Западная церковь, которая отказывалась датировать Рождество 6 января, установила в качестве подлинной даты 25 декабря. Со временем с этим решением согласилась и Восточная церковь. В Антиохии, например, это изменение вошло в силу лишь в 375 году нашей эры.