Ей было абсолютно все равно, совсем немного оставалось до Встречи, и каждая клеточка измученного тела ощущала приближение этого события.
Верно говорят – многие из новшеств являются не чем иным, как давно забытыми либо просто претерпевшими изменения явлениями. «Старая сказка на новый лад», – прокомментировал Сивый рассказ своего соседа Кулака о бытующих в среде караванщиков верованиях. Вечер у костра между вытащенными на берег лодками, когда весело потрескивают поленья, выбрасывая в небо фонтаны светлячков-искр, обжигающим жаром дышат угли, подернутые белым пеплом и мерцающие красно-оранжевыми сполохами, – что может быть приятнее и умиротвореннее после продолжительного шумного веселья-торжища? Семь дней пролетели единой чередой встреч, сделок, братания и гуляний. Новые знакомства, необычные события, невероятные рассказы: ярмарка привнесла в скупую на разнообразие обыденность массу впечатлений, и поселенцы делились ими друг с другом, восполняя и дополняя полученную информацию. Назад возвращались, собравшись несколькими родами, ночуя на суше – летом в лесу было относительно спокойно, и засиживаясь, по сложившейся за неделю привычке, допоздна.
– Вспомни, как прежде: храмы, золото, обряды… сейчас упростили все, предание сделали, – рассуждал Сивый, – а суть такая же.
– А вдруг он и правда – ходит? – возражал Кулак, квадратного вида мужик с лопатообразной бородой.
– Кто его видел?
– Понимаешь, торговцы как толкуют: гонимый и отверженный, он страдает, скитается и не осознает до поры предначертанного ему.
– А когда осознает?
– Повернет мир к возрождению либо к гибели окончательной.
– В сказку хочешь поверить, дескать, он придет за тебя и все сделает?
– Да пойми ты, это не религия, это как, ну, пророчество. Многие говорят. Ты в церковь раньше ходил?
– Ходил и детей водил.
– Про второе пришествие слышал?
Со вторым пришествием тесно связывали наступление конца света последователи нескольких древних культов. Смерть и разрушения следовали по стопам вернувшегося бога, страшными муками грешникам грозили в своих процветающих приходах неистовые пастыри.
– Ну, завернул! Второе пришествие! Может, он еще и мертвых поднимет?
– Ни во что ты, Сивый, не веришь и верить не хочешь. Как ты живешь, о чем перед сном думаешь, на что надеешься?
– А во что верить? В драконов? В тех, кто войну развязал? В Бога? Прокляты мы все! Я в себя верю, уберегу, сохраню род – будем выкарабкиваться. А так – никому мы на фиг не нужны! Ты говоришь – спаситель ходит… Тебе с того что? Ну и пусть себе, драконы вон тоже летают, а толку? Может, и придет пора, спалят нас уже до конца или за руку в светлое будущее поведут. Легенды, пророчества… выживать надо, про другое голова болит.
– Кочевники рассказывают: тот, кто его повстречает, кто ему руку подаст, – станет соратником и вместе с ним будет вершить судьбы мира.
– Тебе, Кулак, видно, миром поуправлять не терпится, хутора своего мало, – беззлобно ухмыльнулся Сивый и хлопнул собеседника по плечу.
Кулак наклонился к костру, подобрал вывалившуюся ветку, пошевелил ею в углях и раскурил от занявшегося конца короткую самодельную трубку. Табак. Лишь возвращаясь с богатой ярмарки, можно было позволить себе такую роскошь. Глубоко затянулся – по телу пробежала волна тепла и успокоения.
– Ага, я бы ужо их всех репу садить поучил.
– Пускай Полк учит, он у нас башковитый.
– И ему не веришь?
– Ему… я его понимаю. Он княжить хочет, как встарь. В городе осел, округу подминать начинает, горы золотые обещал, только не выйдет ничего.
– Почему? Многие к нему пришли.
– Ну, навел он порядок на ярмарке, город, согласен, от всяких бед оборонить его дружинникам по силам. Только поселки наши по всей Куте разбросаны – сотни верст, а он и дальше, за Устье, вниз по Елене замахнулся. Непосильную ношу на себя берет. Пусть пока под боком разберется, а там посмотрим.