Датчанин лишь улыбнулся.
— Считайте это проявлением моей нетерпеливости. — Стефани вытащила телефон. — Позвольте мне вам сказать. Если в ближайшие несколько минут я не получу внятные ответы, я позвоню в Атланту. Я сыта по горло Раймоном де Рокфором, так что мы предадим огласке эту охоту за сокровищами и покончим с этим безобразием.
ГЛАВА XLVII
— Ты не можешь сделать этого, — обратился Марк к матери. — Последнее, что нам надо, — это вмешательство правительства.
— Почему? — спросила Стефани. — Надо разобраться с этим аббатством. То, чем там занимаются, имеет мало отношения к религии.
— Напротив, — возразил Жоффруа дрожащим голосом. — Там царит великое благочестие. Жизнь братьев посвящена поклонению Богу.
— А в промежутках между молитвами вы учитесь работать с взрывчаткой, рукопашному бою и снайперской стрельбе. Несколько противоречиво, вам не кажется?
— Нет, — твердо сказал Торвальдсен. — С самого начала тамплиеры посвящали жизнь Богу и при этом были грозной военной силой.
Стефани не утратила своей решительности.
— Сейчас не тринадцатый век. У де Рокфора есть и программа действий, и сила, чтобы навязывать ее другим людям. Сегодня это называется терроризмом.
— Ты ни капли не изменилась, — констатировал Марк.
— Нет, не изменилась. Я все еще считаю, что тайные организации с деньгами, оружием и врагами — это проблема. Моя работа — разбираться с ними.
— Это тебя не касается.
— Тогда зачем твой магистр втянул меня в это?
Хороший вопрос, подумал Малоун.
— Мистер Малоун, — любезно сказала Кассиопия, — не хотели бы вы посмотреть, как реставрируется замок?
Очевидно, она хотела поговорить с ним наедине. Хорошо — у него тоже была парочка вопросов.
— С удовольствием.
Кассиопия отодвинула стул и встала из-за стола.
— Позвольте, я вам покажу. Это даст время остальным поговорить — что необходимо, как я вижу. Пожалуйста, будьте как дома. Мы с мистером Малоуном скоро вернемся.
Кассиопия повела его во двор, залитый ярким полуденным солнцем. Они неторопливо прогуливались по тенистой аллее по направлению к автостоянке и строившемуся замку.
— Когда мы закончим, — рассказывала Кассиопия, — замок будет точно таким, как семьсот лет назад.
— Большой труд.
— Люблю хорошо поработать.
Они прошли на стройплощадку через широкие деревянные ворота и вошли в какой-то сарай со стенами из песчаника, внутри которого помещалась современная диспетчерская. Снизу доносились запахи пыли, лошадей и отходов, там суетилось около сотни людей. Было полное ощущение, что он оказался в далеком прошлом.
— Уже заложили фундамент по всему периметру и строят западную защитную стену, — продолжила Кассиопия, указывая рукой. — Скоро приступим к угловым башенкам и центральным строениям. Но это занимает много времени. Нам приходится делать кирпичи и известку, обрабатывать камень и дерево точно так же, как семь веков назад, используя те же методы и инструменты и даже надевая такую же одежду.
— Пища у них тоже семивековой давности?
Она улыбнулась.
— У нас есть кое-какие современные удобства. — Она провела его по стройплощадке и вверх по склону холма на маленький уступ, откуда было все хорошо видно. — Я часто прихожу сюда. Сто двадцать мужчин и женщин трудятся здесь целый день.
— Ничего себе. Это же стоит кучу денег.
— Мелочь по сравнению с удовольствием созерцать историю.
— Ваше прозвище Инженер. Это они вас так называют? Инженер?
— Да, строители меня так прозвали. Я училась технологиям средневекового строительства. Сама создала проект постройки.
— Знаете, с одной стороны, вы нахальная сучка. Но с другой — с вами довольно интересно.
— Я поняла, мое замечание о том, что случилось с сыном Хенрика, было неуместным. Почему вы не отплатили мне тем же?
— За что? Вы понятия не имели, о чем говорили.
— Я попробую больше не делать поспешных суждений.
Малоун хмыкнул:
— Сомневаюсь, и я не такой чувствительный. Давно нарастил толстую шкуру. Приходится, в нашем-то бизнесе.
— Но вы ушли в отставку.
— Мы в отставку не уходим. Просто теперь я чаще нахожусь вне линии огня, чем на ней.
— Значит, вы помогаете Стефани Нелл чисто по-дружески?
— Это вас удивляет?
— Вовсе нет. На самом деле это полностью соответствует вашему характеру.
Пришел его черед удивляться.