Торвальдсен уставился в черноту.
— Поразительно. Неужели мы нашли?
Стефани посветила во мрак фонарем. У одной из каменных стен стояла приставная лестница.
— Как ты думаешь, она выдержит?
— Есть только один способ узнать.
Малоун осторожно встал одной ногой на первую перекладину. Лестница была сколочена из хорошей древесины, и он надеялся, что скреплявшие ее гвозди сохранились. Он заметил несколько заржавевших шляпок. Продолжая на всякий случай держаться руками за край алтаря, он крепче оперся ногой на ступеньку. Лестница выдержала. Он поставил на перекладину вторую ногу, продолжая проверять ее на прочность.
— Думаю, она выдержит, — сделал вывод Малоун.
— Я легче. Давайте я пойду первой, — вызвалась Кассиопия.
Он улыбнулся:
— Если не возражаете, я бы хотел, чтобы честь сделать это доверили мне.
— Видите, я права, — заметила она. — Вы действительно хотите найти сокровище.
Да, он хотел. То, что лежало внизу, манило его, подобно поискам редких книг. Никогда не знаешь, что можно найти на старых полках.
Продолжая держаться за остатки алтаря, он спустился на вторую ступеньку. Перекладины располагались в восемнадцати дюймах друг от друга. Он взялся руками за первую ступеньку и продолжил спуск.
— Вроде лестница крепкая, — сказал он.
Он спускался все ниже и ниже, внимательно ощупывая каждую перекладину. Стефани и Кассиопия направили лучи фонарей в колодец, освещая ему путь. Он спустился на последнюю ступеньку. Ниже было пространство, усыпанное мелким гравием и камнями величиной с кулак, и лежал череп.
— Бросьте мне фонарь, — попросил он.
Торвальдсен кинул ему свой фонарь. Малоун поводил лучом вокруг себя, осматриваясь. Лестница была примерно пятнадцати футов в длину. Малоун увидел, что ее основание стоит в центре природного коридора, который за миллионы лет дождь и тающий снег проточили в известняке. Он знал, что Пиренеи пронизаны пещерами и туннелями.
— Почему бы вам просто не спрыгнуть вниз? — спросила Кассиопия.
— Это слишком просто. — Спиной он чувствовал холод, источником которого не мог быть просто холодный воздух. — Я подлезу под лестницу с той стороны, а вы бросьте мне один из камней.
— Ты спрятался? — спросила Стефани.
— Да, бросай.
Сверху упал камень. Он проследил за его полетом и увидел, как он ударился о землю и затем продолжил движение.
Лучи фонарей уперлись в место его падения.
— Вы были правы, — промолвила Кассиопия. — Здесь прямо под ногами яма, поджидающая неосторожных. Еще одна ловушка.
— Бросайте еще камни вокруг лестницы. Надо найти место, куда можно спуститься.
Еще четыре камня упали вниз, наткнувшись на твердый пол. Малоун спрыгнул с лестницы и осмотрел коварную ловушку. Отверстие было три фута в ширину и минимум столько же в глубину. Он пошарил рукой и нащупал несколько деревяшек, лежавших поперек ямы. Они крепились друг к другу и были достаточно тонкими, чтобы проломиться под тяжестью человеческого тела, и при этом довольно прочными, чтобы выдерживать вес ила и камней. На дне ямы располагались металлические пирамиды с заостренным верхом и широким основанием, поджидавшие незваных гостей. Они потемнели от времени, но не стали менее опасными.
— Соньер был серьезным мужчиной, — заметил Малоун.
— Это может быть ловушка тамплиеров, — отозвался Марк. — Это латунь?
— Бронза.
— Орден хорошо разбирался в металлургии. Медь, бронза, латунь — все это использовалось. Церковь запрещала научные эксперименты, так что они узнавали подобные вещи от арабов.
— Дерево не сохранилось бы семьсот лет, — возразила Кассиопия. — Должно быть, Соньер восстановил ловушки тамплиеров.
Малоуну не понравилось то, что он услышал.
— Это значит, что у нас могут быть и другие препятствия.
ГЛАВА LX
Малоун следил, как Стефани, Марк и Кассиопия спускаются по лестнице. Торвальдсен остался наверху ждать возвращения Жоффруа и передавать им инструменты по мере необходимости.
— Будьте осторожны, — напомнил Марк. — Тамплиеры очень любили использовать хитроумные ловушки. Я читал в Хрониках описания приемов и техник, которые они применяли.
— И смотрите вокруг, — добавил Малоун. — Если мы хотим найти то, что тут спрятано, надо быть внимательными.
— Уже начало четвертого, — сказала Кассиопия. — Через два часа стемнеет. Здесь и так нежарко, а после заката будет совсем холодно.