Первое по древности скульптурное изображение благовещения находится на равеннском саркофаге в С.-Франческа[273]. Богоматерь представлена сидящей на низком стуле, с веретеном в левой руке; нитка от веретена опускается вниз в стоящую возле Богоматери корзину[274]. С правой стороны стоит ангел-благовестник с крыльями и с посохом в левой руке: он обращается жестом[275] к Богоматери. Было бы важно знать, не принадлежит ли этот памятник к началу V в., как полагают Ленер[276] и Шульце[277]; в таком случае мы имели бы здесь еще один факт, подтверждающий почитание Богоматери до Ефесского собора; но точное решение этого вопроса в настоящее время невозможно. Хронологическое определение этого памятника основывается единственно на его стиле, но субъективный характер этого критерия, особенно при некоторой порче памятника, не позволяет склониться с большей или меньшей решительностью ни к 1-й, ни ко 2-й половине V в.[278] Полную определенность и ясность, хронологическую и художественную, представляет благовещение в мозаиках триумфальной арки в церкви Марии Великой в Риме (рис. 21), исполненных при Сиксте III (432–445 гг.)[279]. Богоматерь в виде знатной женщины, роскошно одета и в идеальной обстановке. Она сидит[280] на возвышении, ноги покоятся на подножии; на ней роскошное платье из богатой цветной материи; на голове убор, украшенный драгоценными камнями, в ушах серьги, нимба нет; в руках ее нитка шерсти оранжевого цвета. Возле нее стоят два ангела-хранителя. Сверху слетают к Богоматери благовествующий архангел с простертой десницей и Св. Дух в виде голубя; затем архангел-благовестник представлен здесь во второй раз в момент самого благовестия. Вся картина имеет характер идеальный: Богоматерь не простая бедная женщина, но знатная особа; действие происходит не в простой назаретской хижине, но в богатой обстановке, на которую указывает изображенное здесь богатое здание; ангелы служат Богоматери; архангел-благовестник приносит ей весть о рождении от нее Спасителя мира.
273
Ciampini. Vet. mon., II, tab. III. Garrucci, CCCXLIV, 3; Rohault de Fleury, La S.Vierge, pi. CVI — bis. Lehner. Marienverehrung, Taf. VII, 69; Uell. Die Darstell., S. 215, Fig. 9. Опис. у Шульце (Archaol. Stud., S. 216) и Крауза (R E., II, 935).
274
Неясность подробностей дала Чиампипи повод сказать, что здесь представлен змей (= нитка!), которого извлекает из урны женщина, или же — этот змей обвивается вокруг урны и намеревается ужалить женщину. Ciampini. Vet. rnon., II. p. 8.
275
О формах благословляющего перстосложения см. исследования Архиеп. Никанора в «Правосл. собес»., 1869–1870 гг.; также отдельн. соч.: О перстослож. для крести, знам. и благословения. СПБ. 1890 (из журн. «Странник»).
278
Наглядный пример подобной неуверенности представляет В. Шульце: в одном и том же сочинении он отнес этот саркофаг сперва к середине (S. 211), потом к началу V в. (S. 216).
279
Рис. Ciampini. Vetera mon., t. 1, tab. XUX (неудовлетворительный). Garrucci, tav. CCXI, CCXII, 1. Rohault de Fleury. L’Evangile, 1.1, pi. II. Lehner, Taf. III, 21. Agincourt, XVI, 4 (рис. неудовлетворительный).
280
Подобное положение придано Богоматери в сцене благовещения на оксфордской таблетке VI–VII вв. (по Дидрону, VIII–X вв. Annales archeol, vol. XX, p. 118).