Она дождалась, когда все разойдутся, и уставилась на новенькую взглядом бывалого контрразведчика.
— Рассказывай!
— Что?
— Правду! Ты ведь сочиняла про каникулы на Окинаве, так?
— Конечно, сочиняла.
Аска растерялась. Она ожидала долгого неприятного разговора, увиливаний и вранья новенькой. Но Аянами увиливать не собиралась.
— Тогда рассказывай.
— Знаешь, Вторая… Мне кажется, будет лучше, если ты вспомнишь сама.
— Что именно? И что за кличку ты мне придумала — «Вторая»? А ты что, «Первая», что ли?
— Да. Мы всегда так называли друг друга.
Как бы извиняясь, Рэй добавила:
— Мы не слишком ладили.
Аска хмыкнула — неудивительно!
По пустому коридору в класс промчалась троица Тодзи-Синдзи-Кенске.
— А почему это ты — Первая?
— Потому что я стала пилотом задолго до вас с Икари.
Вот это новости!
— Пилотом? Раньше нас? То есть получается, что Синдзи — Третий?
— Да. Третье дитя, пилот «Евангелиона-01». Судзухара Тодзи — четвёртое. Пятого уже не было.
— Тодзи?! Ты хочешь сказать — эта пародия на мачо имеет к нам какое-то отношение?
— Забавно. Тогда ты тоже возмущалась, когда узнала, кто четвёртый. Лучше я не буду тебе ничего рассказывать. Что-то пошло не так, раз ты ничего не помнишь.
Звонок прервал Аянами. У открытой двери класса их уже ждал учитель.
Когда они вошли в класс, Айда прокомментировал:
— Все целы, жертв и разрушений нет.
— Придурок, — безразлично парировала Аска.
— Всё, Синдзи, ты попал, — подхватил Тодзи. — Теперь тебя по чётным дням будет выгуливать Сорью, а по нечётным — Аянами.
— Придурок, — вздохнул Синдзи.
— Встать! Поклон! Сесть! — командовала староста.
Занятия кончились, и остальные ученики разбежались по домам.
Синдзи тоскливо оценивал объём предстоящих работ. Нет, это не была генеральная уборка, которую делают раз в триместр всем классом. Наказание Мисато было скорее символическим — убрать мусор, протереть пыль, выровнять столы и не забыть полить растения на шкафах у задней стены. Растения и правда чувствовали себя неважно. Впрочем, за них Синдзи был абсолютно спокоен — за ними вызвалась поухаживать Аянами, значит, завтра же здесь будет лучший ботанический уголок во всей школе. А то и в Японии.
Щёлкнул замок двери. Аянами с пластмассовой лейкой в руках направилась поливать зелень. Следом вошла Сорью с оцинкованным ведром, в котором плавали две тряпки. Аска пребывала в дурном расположении духа — она ещё раз попыталась вытянуть из Рэй какую-нибудь информацию, но та гнула свою линию: «Это неправильно, сама вспоминай». Мало того, она ещё и Синдзи в этом убедила. Негодница.
Сорью отжала обе тряпки, одну протянула Икари.
— Выбирай сторону — от окон или от стены.
— От окон.
— Хорошо, — Аска подняла взгляд на Рэй и остолбенела. Тряпка выскользнула из её руки и шлёпнулась обратно в ведро. Сорью казалось, что Аянами стоит на столе и с него поливает растения, как это обычно делали все дежурные. На самом деле Рэй парила в воздухе, подобно колибри порхая от одного цветочного горшка к другому с лейкой в руках.
— А… Синдзи… — одеревеневшими губами выдавила Аска, указывая рукой в сторону Аянами.
— Что? — не понял Синдзи. Он посмотрел в ту же сторону и спохватился: — Ах, да! Рэй, там один мелкий кактус стоит в зелёном горшочке, о нём все постоянно забывают — не пропусти.
— Я вижу, — спокойно отозвалась та.
— Что это? — пришла в себя Сорью, — Синдзи, придурок, не забивай мне баки своим «сама вспоминай»!
— Если ты ничего не помнишь, может — и не должна? — предположила Рэй.
Синдзи задумался.
— Может, и так, — нехотя признал он, — Вот что, Аска. Если ты ничего не вспомнишь, я тебе всё расскажу. Идёт? Только ты сама постарайся. Иначе это будет… неправильно как-то.
— Ты уверен? — засомневалась Аянами.
— Да, Синдзи, ты уверен? — сарказму Сорью не было предела, — Ты уверен, что надо помочь другу детства вспомнить что-то важное?
— Аска, солнышко, мы слишком многим обязаны друг другу. Конечно, уверен.
Он никогда не называл её «солнышком». Но она уже слышала это от него. Слышала. Мягко толкнуло виски, мир перед глазами Аски снова поплыл.
Всепоглощающий рёв двигателей. Медикаментозная вонь смешивается с вонью авиационного топлива. И больно, больно… Голос Синдзи: «Аска, солнышко! Ты, может быть, единственное, что у меня осталось в этом мире». Он говорит что-то ещё, его нужно поддержать, помочь решиться, и она отвечает ему… отвечает ему…
Глухим надтреснутым голосом Аска произнесла: